С точки зрения одних, каждая личность формируется и развивается в соответствии с ее врожденными качествами и способностями, а социальное окружение при этом играет весьма незначительную роль.
Представители другой точки зрения полностью отвергают врожденные внутренние черты и способности личности, считая, что личность – это некоторый продукт, полностью формируемый в ходе социального опыта. Очевидно, что это крайние точки зрения на процесс формирования личности.
В своем анализе мы, конечно, должны учитывать как биологические особенности личности, так и ее социальный опыт. Вместе с тем практика показывает, что социальные фактора формирования личности более весомы. Представляется удовлетворительным определение личности, данное В. Ядовым: «Личность – это целостность социальных свойств человека, продукт общественного развития и включения индивида в систему социальные отношений посредством активной деятельности и общения». В соответствии с этим взглядом личность развивается из биологического организма исключительно благодаря различным видам социального и культурного опыта. При этом не отрицается наличие у нее врожденных способностей, темперамента и предрасположенности, значительно влияющих на процесс формирования личностных черт.
Тип личности – это уже совокупность множества различных черт, которые взаимосвязаны и определяют постоянные и обобщенные поведенческие характеристики. Например, К. Юнг придерживается мнения, что люди делятся на две категории: интроверты (замкнутые, углубленные в себя) и экстраверты (общительные, ориентированные на окружение). С этой точки зрения любая личность – непременно либо одно, либо другое.
Основные факторы, оказывающие влияние на формирование личности, делятся на следующие типы: 1) биологическая наследственность; 2) физическое окружение; 3) культура; 4) групповой опыт; 5) уникальный индивидуальной опыт.
На формирование личности определенное влияние оказывают биологические факторы, а также факторы физического окружения и общие культурные образцы поведения в отдельной социальной группе. Однако главными факторами, определяющими процесс формирования личности, безусловно являются групповой опыт и субъективный, уникальный личностный опыт. Эти факторы в полной мере проявляются в процессе социализации личности.
Известно, что младенец вступает в большой мир как биологический организм и его основной заботой в этот момент является собственный физический комфорт. Через некоторое время ребенок становится человеческим существом с комплексом установок и ценностей, с симпатиями и антипатиями, целями и намерениями, шаблонами поведения и ответственностью, а также с неповторимо индивидуальным видением мира. Человек достигает этого состояния с помощью процесса, который мы называем социализацией. В ходе этого процесса индивид превращается в человеческую личность.
Социализация – процесс, посредством которого индивидом усваиваются нормы его группы таким образом, что через формирование собственного «Я» проявляется уникальность данного индивида как личности, процесс усвоения индивидом образцов поведения, социальных норм и ценностей, необходимых для его успешного функционирования в данном обществе.
Социализация охватывает все процессы приобщения к культуре, обучения и воспитания, с помощью которых человек приобретает социальную природу и способность участвовать в социальной жизни. В процессе социализации принимает участие все окружение индивида: семья, соседи, сверстники в детском заведении, школе, средства массовой информации и т. д.
Характеристика основных исторических типов социальности личности была дана К. Марксом: «Отношения личной зависимости (вначале совершенно первобытные) – таковы те первые формы общества, при которых производительность людей развивается лишь в незначительном объеме и в изолированных пунктах. Личная независимость, основанная на вещной зависимости, – такова вторая крупная форма, при которой впервые образуется система всеобщего общественного обмена веществ, универсальных отношений, всесторонних потребностей и универсальных потенций». Свободная индивидуальность, основанная на универсальном развитии индивидов и на превращении их коллективной, общественной производительности в их общественное достояние, – такова третья ступень»
]]>И группы крови у человекообразных обезьян и человека практически совпадают. Имеется также много свидетельств животного происхождения человека, полученных археологами. Благодаря своим открытиям и находкам они выстроили цепь промежуточных, переходных звеньев от древних обезьян к современному человеку.
Первые древние обезьяны, дриопитеки, появились на Земле 30 млн лет назад. 6,5 млн. лет назад (в период похолодания и засушливого климата) произошло разделение древних обезьян на гоминид, от которых произошел человек, и ископаемых обезьян, от которых произошли современные человекообразные обезьяны (гиббоны, орангутанги, гориллы, шимпанзе). Таким образом, первый прачеловек появился 6,5 млн. лет назад. Это было установлено совсем недавно, в 2000 г. Первого гоминида именуют австралопитеком.
Дарвин установил движущие силы эволюции органического мира и объяснил естественнонаучным путем процесс становления и развития биологических видов. Его теория дала причинное объяснение развития видов и тем самым заложила основы научной концепции эволюции. С этих пор стало совершенно ясно, что настоящее состояние биологических видов, в том числе и человека, обусловлено его прошлым, а будущее основано на настоящем. Он показал, что нет ничего сверхъестественного в происхождении человека.
Однако разработав теорию естественного происхождения человека, Дарвин не смог включить в нее влияние социального фактора на его развитие. Кроме того, в его теории отсутствует качественное отличие ума человека от животного. Это во многом объясняется тем, что он не затрагивает роли труда в процессе антропогенеза.
На эту роль было обращено внимание в трудовой теории антропогенеза, защитником которой был, в частности, Ф. Энгельс. Представители этой теории считали, что труд не отменяет действия биологических законов, но он преобразовывает характер действия естественного отбора, формирует способность становящегося человека преобразовывать природу по своим собственным меркам, а вместе с тем способствует и формированию самого человека. Сторонники этой теории именно с трудовой деятельностью связывают развитие руки, речи, мозга, мышления, сотрудничества людей и сплочения их в социальные коллективы.
Нет сомнения, что возникновение труда и его развитие действительно оказало огромное влияние на антропосоциогенез. Важным моментом при этом является то, что любой труд связан с изготовлением орудий труда, в которых закрепляются социальный опыт человека, его навыки, умения, способ мышления. Кроме того, они же являются и основным способом передачи этого социального опыта, т. е. лежат в основе новой – социальной формы наследования. Таким образом, становление человека и общества – это взаимосвязанный процесс, – процесс антропосоциогенеза, и важнейшая роль в нем принадлежит трудовой деятельности.
]]>В последние десятилетия в социогуманитарных науках резко возрос интерес к исследованию динамических характеристик социальной реальности. Одним из распространенных объектов анализа становится социокультурная динамика. В общемировом масштабе этот исследовательский интерес в значительной мере обусловлен необходимостью поиска ответов на вызовы ускоряющейся, противоречивой и не всегда предсказуемой по своим последствиям глобализации, затрагивающей не только крупные сообщества (государства, народы), большие социальные группы, но и отдельные личности. В условиях современной России, где явления глобализации интерферируются с рыночными трансформациями, всесторонний анализ этих процессов, их динамики, социальных последствий приобретает все более актуальный характер. Соответственно возрастает роль объяснительных и прогностических концепций динамики общественного развития.
Тема данной работы – «Социокультурная динамика П. А. Сорокина».
Об актуальности темы работы красноречивей всего говорит следующий факт: «19 февраля 2012 года на Конференции, прошедшей на родине Питирима Сорокина в Республике Коми, участники научного форума «Питирим Сорокин в истории, науке и культуре XX века» подтвердили актуальность его идей и сегодня. Как сообщил председатель Русского социологического общества имени М. Ковалевского А. Бороноев, конференция в Сыктывкаре открывает цикл научных форумов, посвященных творческому наследию П. Сорокина. Следующие конференции пройдут 25 марта в Москве и 16-18 апреля в Санкт-Петербурге с участием зарубежных ученых.
Куратор семейного наследия Питирима Сорокина, доктор социологии университета штата Висконсин города Мэдисон США Павел Кротов подчеркнул, что творческое наследие великого земляка актуально и сегодня. Учение П. Сорокина о социокультурной динамике представляет фундаментальный и до конца не понятый вклад в понимание закономерностей развития общества. В работе конференции принимали участие около 50 ученых и специалистов из Сыктывкара, Вологды, Санкт-Петербурга, Чайковского (Пермский край). Стендовые доклады прислали из США ученые университетов Калифорнии, Вирджинии и Западной Вирджинии» [11].
Что касается степени научной разработанности темы, то надо заметить, проблематика социокультурной динамики восходит к базовым социологическим категориям «социальной динамики», «социального развития», «социальных изменений», разработанным в трудах представителей различных направлений классической и современной социологии (М. Вебер, Э. Гидценс, Э. Дюркгейм, О. Конт, К. Маркс, Г. Спенсер, Т. Парсонс, П. Штомка и др.). Целостные теории социокультурной динамики как исторического процесса развития общества и культуры созданы Н.Я. Данилевским, А. Тойнби, О. Шпенглером.
Связь между социальным и культурным разрабатывалась не только в социологии, но и в культурологии и антропологии.
В рамках отечественного социокультурного подхода проблема социокультурной динамики исследовалась С.А. Ахиезером, Н.И. Лапиным, Ю.В. Попковым и Е.А. Тюгашсвым, М.С. Каганом.
Кроме того, приведенная выше цитата рассказывает и о том, с каким интересом в настоящее время ученые разных стран занимаются изучением описанного П. Сорокиным социокультурной динамики, но также и то, что вклад ученого в понимание закономерностей развития общества признается до конца не понятым.
Таким образом, наследие П. Сорокина является краеугольным камнем, одной из глубочайших и прочнейших основ того мировоззрения, которое поможет обществу преодолеть противоречия и кризисы переходной эпохи и сформировать именно такое в своих основных чертах интегральное общество, которое он и предсказывал в своих произведениях.
Проблема курсовой работы – сложившиеся за многие годы учение П.А. Сорокина, пытающееся объяснить историческое движение общества.
Объект работы – генезис идей П.А. Сорокина о развитии общества.
Предмет – взгляды П.А. Сорокина, изложенные им в фундаментальном труде «Социокультурная динамика».
Цель работы – изучение генезиса идей П. Сорокина, которые привели его к пониманию закономерностей развития общества, данное им в фундаментальном труде «Социокультурная динамика».
Работа состоит из трех глав. В первой главе дан очерк научной биографии Питирима Александровича Сорокина. Во второй – сопоставление российского и американского периодов в научном творчестве П.А. Сорокина. Третья глава является своего рода рецензией – она рассказывает об опыте прочтения автором данной работы фундаментального исследования П.А. Сорокина «Социальная динамика»
Питирим Александрович Сорокин родился 21 января 1889 года в селе Турья, Яренского уезда, Вологодской губернии. Питиримом его окрестили в честь епископа Питирима, одного из местных святых, чей праздник по церковному календарю приходится на январь.
Отец – Александр Прокопьевич Сорокин – был ремесленником и занимался церковно-реставрационными работами. Сам он был устюжанином, где, собственно, и обучался чеканному ремеслу в одной из великоустюжских гильдий, но в поисках заработка переселился на землю Коми. Мать – Пелагея Васильевна – зырянка крестьянского рода. умерла приблизительно через пять лет после рождения Питирима, который был средним мальчиком в семье. Вместе со старшим братом Василием он обучался у отца ремеслу. Сызмальства работая с отцом в храмах, братья вели бродячий образ жизни.
Азы грамотности Сорокин получил в «зырянском» детстве, когда вместе с крестьянской детворой обучался чтению, письму и счету на дому у одной из жительниц деревни, где проживала его тетка, забравшая к себе братьев после смерти их матери. В 1902 году Сорокин порывает с бродяжничеством и поступает в Гамскую двуклассную школу, готовящую сельские и деревенские учительские кадры. В 1904 году, закончив школу с отличием, Сорокин по рекомендации поступает в Хреновскую церковно-учительскую школу, что находилась в Костромской губернии. Очевидно, именно в это время им был сделан окончательный жизненный выбор в пользу учения [12 с.5].
Однако учеба в статусно более высокой трехклассной школе привела Сорокина на стезю революции. Позже, вспоминая об этом времени, он напишет о том, что здесь он познакомился с массой народа: «Благодаря контакту с этими людьми я узнал много новых идей, познал новые ценности и стал разбираться в социальных условиях. Новое окружение, новые знакомства, но главным образом мое интенсивное чтение доселе неизвестных мне книг, журналов и газет расширили и углубили мой кругозор. Мои новые идеи были вдобавок сдобрены русско-японской войной и бурлящим штормом, вылившимся в революцию 1905 года.
Уже на рождество 1906 года Сорокин был впервые арестован за свою нелегальную деятельность и помещен в тюрьму в городе Кинешме. Пройдя тюремные «университеты», освобожденный в 1907 г. Сорокин некоторое время продолжал свою революционную активность, но, видимо, в какой-то момент осознав, что политика препятствует дальнейшему образованию, Сорокин отправляется в Санкт-Петербург.
В Санкт-Петербурге ему достаточно быстро удается найти работу репетитора. Значительно расширяется круг его знакомств. Сдав экзамены в гимназии экстерном (в Великом Устюге), Сорокин в 1909 году поступает в столичный психоневрологический институт. Незадолго до этого в нем по приглашению В. М. Бехтерева открыли кафедру социологии два всемирно известных тогда ученых – Е. В. Де-Роберти и М. М. Ковалевский. Оба оказали громадное влияние на формирование творческой индивидуальности ученого.
Через год Сорокин переводится на юридический факультет университета, где обучается при непосредственном участии выдающегося русского правоведа начала века Л. И. Петражицкого [12 с. 6].
В процессе накопления знаний у Сорокина начинает складываться новая достаточно цельная система мировоззрения.
Вот как он сам характеризует ее в своих воспоминаниях:
«С философской точки зрения возникшая система взглядов была разновидностью эмпирического неопозитивизма или критического реализма, основывающаяся на логических и эмпирических научных методах познания. Социологически – это был некий синтез социологии Конта и взглядов Спенсера на эволюционное развитие, скорректированный и подкрепленный теориями Н. Михайловского, П. Лаврова, Е. Де Роберти, Л. Петражицкого, М. Ковалевского, М. Ростовцева, П. Кропоткина – из русских мыслителей, и Г. Тарда, Э. Дюркгейма, Г. Зиммеля, М. Вебера, Р. Штаммлера, К. Маркса, В. Парето и других из числа западных ученых. Политически – мое мировоззрение представляло из себя форму социалистической идеологии, основанной на этике солидарности, взаимопомощи и свободы» [9 с. 14].
В бытность студентом университета Сорокин начинает активную публикаторскую деятельность, которая нарастающими темпами будет продолжаться в течение всей его долгой жизни. В этот период Сорокин публикует ряд заметок и эссе, не говоря уж о многочисленных рецензиях, рефератах и обзорах современной зарубежной философской и социологической литературы, занимается популяризаторством социологических идей и теорий для массового читателя. Он успешно сотрудничает с журналами «Вестник психологии, криминальной антропологии и гипнотизма», «Вестник Знания», «Запросы Жизни», «Заветы». Его статьи появляются и на страницах новаторского по тем временам издания «Новые идеи в социологии», публикует в Риге ряд «пятикопеечных» брошюр по социологии. Главным достижением этого периода творчества Сорокина становится его монографическая работа, над которой он работает зимой1912 /13 года, «Преступление и кара, подвиг и награда» (1914), представляющая собой обстоятельный разбор современных криминологических теорий и вполне удачную для двадцатичетырехлетнего ученого попытку построения на основе богатого эмпирического материала собственной интегральной концепции общественного поведения и морали.
Закончив университет, П. А. Сорокин был оставлен при кафедре уголовного права и судопроизводства для подготовки к профессорскому званию. В 1915 году он сдал магистерские экзамены, в январе 1917 года получил звание приват-доцента Петроградского университета. Революция, правда, помешала защите магистерской диссертации. В годы первой мировой войны Сорокин много работал, продолжал активно публиковаться, читал многочисленные лекционные курсы по самым разным отраслям обществознания [12 с.8].
Вообще же в предреволюционные годы Сорокин был активен на поприще популяризаторства. С особым упорством он стремился донести до читателя мысли Э. Дюркгейма, идеи которого, можно сказать, проходят рефреном через основную массу его работ. Воистину Дюркгейма, наряду с Петражицким, Ковалевским и Де-Роберти, мы вправе считать одним из главных «духовников» Сорокина.
Февральская революция застала Сорокина «посреди дел». «Отложив книги и рукописи», заново «проснувшийся» неутомимый политик с головой уходит в круговерть революционных событий. Жизнь всей страны (естественно, глазами Сорокина) и крутые виражи его собственной биографии в течение 1917 года красочно описаны им в «Листках из русского дневника» и включены позднее целиком в «Долгое путешествие».
Сорокин принимал самое активное участие в функционировании Государственной думы, Временного правительства, в подготовке Всероссийского крестьянского съезда, он редактировал эсеровские газеты «Дело народа» и «Воля народа». Некоторое время являлся личным секретарем А. Ф. Керенского. Лишь за один только 1917 год им была написана целая серия социально-политических памфлетов, многие из которых, как представляется, не потеряли своего значения и сегодня. Среди них: «Автономия национальностей и единство государства», «Формы правления», «Проблема социального равенства», «Основы будущего мира», «Причины войны и путь к миру», «Что такое монархия и что такое республика?», «Сущность социализма», «Кому и как выбирать в Учредительное собрание?» [12 с.11].
2 января 1918 года депутат печально знаменитого Учредительного собрания Питирим Сорокин был вновь арестован, но на сей раз большевистским правительством. Само существование в период «красного террора» для Сорокина, встретившего Октябрьскую революцию в штыки, было полно ужаса и трагизма. «Жизнь в смерти» – так Сорокин назвал этот период свой биографии. Некоторое время он вынужден был скрываться от властей, но вскоре понял, что новая, пусть и неугодная, власть крепка, а старые утопии недееспособны. Тогда-то Сорокин и пишет открытое и нашумевшее письмо, опубликованное в ряде центральных газет, где констатирует фиаско эсеровской программы и заявляет о своем разрыве с этой партией и выходе из нее.
«Жизнь в смерти» – так Сорокин назвал этот период свой биографии. Некоторое время он вынужден был скрываться от властей, но вскоре понял, что новая, пусть и неугодная, власть крепка, а старые утопии недееспособны. Тогда-то Сорокин и пишет открытое и нашумевшее письмо, опубликованное в ряде центральных газет, где констатирует фиаско эсеровской программы и заявляет о своем разрыве с этой партией и выходе из нее.
«Покончив» с политикой, в атмосфере послевоенной либерализации Сорокин сосредотачивается целиком на научной и преподавательской деятельности. В конце 1918 года он уже состоит на службе в I Петроградском университете, а со следующего – во II при психоневрологическом институте. Известно, что одновременно он читал лекции в сельскохозяйственном институте, институте народного хозяйства, на всевозможных обучах, ликбезах и т. п. Словом, активно сотрудничал с Наркоматом просвещения и даже принимал участие в учебно-научных экспедициях. Сорокин предлагал конституирование новой дисциплины – родиноведения, – призванной синтезировать совокупные знания разных естественных и гуманитарных наук. В 1920 году Сорокин избирается руководителем кафедры социологии при факультете обществознания Петроградского университета. Тогда же он пишет массовые, «популярные» учебники по праву и социологии и, наконец, публикует двухтомную «Систему социологии» (1920), ставшую венцом его творчества русского периода.
В том же году он становится профессором кафедры социологии Петроградского университета. У Сорокина созревает план перспективных публикаций интегрального характера, он концентрирует свое внимание на наиболее актуальных темах того времени – война, голод, революция. Однако образ мыслей первого советского профессора социологии все больше не удовлетворял власти.
Тем временем разгораются страстные дискуссии вокруг книги Сорокина «Система социологии». 22 апреля 1922 года в здании Петроградского университета при большом стечении студентов и именитых ученых был устроен открытый диспут по поводу ее выхода в свет. На нем выступили крупнейшие обществоведы того времени, среди которых были Н. И. Кареев, К. М. Тахтарев, И. М. Гревс, И. И. Лапшин, С. И. Тхоржевский, Н. А. Градескул. Все без исключения выступавшие назвали книгу выдающимся достижением русской социологической школы. Высказанные замечания и возражения, судя по краткому стенографическому отчету, были с блеском отведены Сорокиным. Обсуждение завершилось тем, что «многочисленная публика наградила диспутанта долгими несмолкаемыми аплодисментами'«.
Летом 1922 года прокатилась волна массовых арестов среди научной и творческой интеллигенции. В это же время Ленин остро ставит вопрос о необходимости контроля над программами и содержанием курсов по общественным наукам. «Буржуазную профессуру» стали постепенно отстранять от преподавания и тем более от руководства наукой [12 с.16].
В начале 1922 года началась открытая травля Сорокина в печати, его критиковали Ленин, Троцкий, Зиновьев и многие другие представители власти. Вождь пролетарской революции не простил Сорокину того, что тот не принял протянутой ему в 1918 году руки дружбы и сотрудничества. А после показательного процесса против правых эсеров Сорокин окончательно утвердился в мысли, что если он не покинет страну Советов, то вопрос о его ликвидации – лишь вопрос времени.
К счастью, Ленин сам решил избавиться от своих непримиримых идеологических врагов, выслав всю верхушку общественно активной интеллигенции, голос которой становился все слышнее и слышнее по мере оживления страны в годы НЭПа. 10 августа 1922 года Сорокин выезжает в Москву по служебным делам [9 с. 24].
23 сентября 1922 года тридцатитрехлетний Сорокин и его жена навеки покидают страну.
Сорокин, которого, как и других русских эмигрантов приняла Прага, оценив вкус жизни в цивилизованной стране, твердо решил не вмешиваться в политику и целиком окунулся в научную работу. В то время как его соотечественники спорили о дальнейшей судьбе России и русского народа, Сорокин интенсивно изучал социологические труды западных ученых, которые ему были недоступны в годы революции. Читая публичные лекции в Праге, он опубликовал эти лекции в книге «Современное состояние России» (1923). Всего за 9 месяцев пребывания в Чехии Сорокин издал 5 книг, в том числе и сокращенный вариант «Системы социологии».
Так же активно Сорокин трудился и над обзаведением новых интересных и полезных связей. В Праге он познакомился и сдружился со многими русскими учеными – П. Струве, Н. Лосским, И. Лапшиным, П. Новгородцевым, Е. Зубашевым, а также с видным чешским социологом А. Блаха. Все эти усилия стали приносить завидные плоды, и вскоре Сорокин получил приглашение от двух уважаемых американских социологов Эварда Хайеса из университета штата Иллинойс и Эдзарда Росса из Висконсинского университета приехать в Америку и почитать лекции о русской революции [9 с.32].
Приняв это приглашение, Сорокин навсегда перебирается с Европейскою континента в Соединенные Штаты, покидая их границы лишь очень редко и то в качестве визитера.
Менее года понадобилось Сорокину для культурной и языковой акклиматизации. Посещая церковь, публичные собрания, университетские лекции и много читая, Сорокин довольно быстро обрел свободный разговорный английский язык и уже летним семестром 1924 года приступил к чтению лекций в Миннисотском университете, сотрудничая при этом с университетами в Иллинойсе и Висконсине.
Первым печатным результатом становится его книга «Листки из русского дневника» (1924), описывающая и анализирующая российские события с января 1917 года по сентябрь 1922 года.
Годы, проведенные в Миннисоте, были, пожалуй, самыми продуктивными в его жизни, впрочем, на протяжении всей своей жизни ему «так и не удалось» испытать творческого спада, за исключением, пожалуй, самых последних лет тяжелой болезни. В 1925 году выходит в свет его «Социология революции», в которой Сорокин продолжает развивать основную идею «Системы социологии», когда он объясняет феномен революции действием природных инстинктов человека, проявляемых в виде его основных потребностей в пище, стремлении к самосохранению, сексуальных запросах и т. д. Вслед за ней следует не менее фундаментальная и новаторская «Социальная мобильность» (1927); через год – «Современные социологические теории» (1928); еще через год – «Основания городской и сельской социологии» (написанная в соавторстве с другом и коллегой в течение долгих лет – К. Циммерманом); и, наконец, трехтомная «Систематическая антология сельской социологии» (1930-1932). Причем все эти труды представляют собой многостраничные и увесистые фолианты, ярко свидетельствующие не только о научном, но и о культурном потенциале Сорокина, своего рода Набокова от социологии, с не меньшим талантом писавшего и на неродном языке.
Всемирно известный Гарвардский университет в 1930 году учреждает социологический факультет и предлагает Сорокину возглавить ею. Сорокин дает согласие, не подозревая, что ему предстоит проработать на факультете вплоть до 1959 года, то есть до ухода на пенсию в возрасте 70 лет. Гарвардский период стал самым плодотворным в жизни Сорокина и, безусловно, – самым творческим. Именно в 30-50-е годы Сорокин достигает своего акме, его труды приобретают мировую известность, а их автор благодаря им и поныне считается крупнейшим социологом нашего столетия.
В середине 30-х годов Сорокин слегка приоткрывает завесу своей творческой лаборатории и анонсирует новое направление своих исследований, публикуя ряд статей на темы, в общем не свойственные его предшествующему творчеству – как, например, «Путь арабского интеллектуального развития с 700 по 1300 г». (1935), «Флуктуации материализма и идеализма с 600 г. до н. э. вплоть до 1920 г». (1936). Тогда же Гарвардский университет выделяет четырехгодичный грант колоссальных по тем временам размеров в 10 тысяч долларов для осуществления сорокинской задумки. На протяжении нескольких лет по тому в год выходит главное детище социолога – «Социальная и культурная динамика» – беспрецедентный по объему и эмпирическому охвату социологический труд, превзошедший в этом смысле даже «Капитал» Маркса и «Трактат по общей социологии» В. Парето [12 с.21].
Завершив титаническую работу над «Динамикой», разуверившись, видимо, в адекватности восприятия своих идей в среде академических ученых, Сорокин апеллирует к читающей Америке. Сперва появляется популярная адаптация «Динамики» для массового читателя – «Кризис нашего времени» (1941), ставшая впоследствии самой многотиражной, самой переводимой и самой читаемой книгой ученого. Через год после этого появляется не менее известная «Человек и общество в бедствии"; а несколько позднее – «СОС: значение нашего кризиса» (1951).
Ригористический крен мышления Сорокина в 50-е годы еще больше усиливается. Эксцентричность и профетизм становятся главными стержнями его публичных выступлений в печати, а проповедь кризиса и альтруистической любви – центральной темой, пронизывающей почти все позднее творчество ученого. Видно это по одним только названиям ряда его книг – «Социальная философия в век кризиса» (1950), «Альтруистическая любовь» (1950), «Изыскания в области альтруистической любви и поведения» (1950), «Пути и власть любви» (1954), «Американская сексуальная революция» (1957), «Власть и нравственность» (1959).
Но и в 60-е годы «непричесанные», с точки зрения обывателя, мысли Сорокина продолжали эпатировать публику, а в общественном мнении все сильнее укреплялся имидж «чудо-старца» со странностями. В 1960 году он публикует свое конвергенциональное кредо, эссе «Взаимное сближение Соединенных Штатов и СССР к смешанному социокультурному типу», написанное в атмосфере довольно напряженных советско-американских отношений, когда каждая из сторон «не сомневалась» в абсолютной правильности своего пути развития и совершеннейшей порочности системы оппонента.
В последние годы жизни Сорокин вновь разрывает круг изоляции. Его книги «Причуды и недостатки современной социологии и смежных наук» (1956) и, особенно, «Современные социологические теории» (1966) продемонстрировали весь блеск его логико-критического ума и были встречены гораздо благожелательнее. В 1964 году 75-летнего Сорокина избирают председателем Американской социологической ассоциации, что всегда считалось актом высочайшего признания заслуг ученого. Радикально настроенное студенчество записывает имя Сорокина на своих знаменах. Словом, весь мир вновь обернулся к позабытому старцу, которому все еще хватало сил для жестких атак на правительство за аморальную войну во Вьетнаме, а на академическую науку за злоупотребления позитивизмом. Последние два года были омрачены тяжелой болезнью. 11 февраля 1968 года Сорокин скончался в своем доме на Клифф-стрит в Винчестере. В том же году Американская социологическая ассоциация учредила ежегодную премию имени Сорокина за лучшую книгу по социологии [12 с. 22].
Вывод: таким образом, в этой главе данной работы мы рассмотрели научную биографию Питирима Александровича Сорокина, которая позволяет проследить как в процессе накопления знаний у Сорокина, его знакомств с новым кругом людей, начинает складываться новая достаточно цельная система мировоззрения. Она, по словам самого П. Сорокина «была разновидностью эмпирического неопозитивизма или критического реализма, основывающаяся на логических и эмпирических научных методах познания. Социологически – это был некий синтез социологии Конта и взглядов Спенсера на эволюционное развитие, скорректированный и подкрепленный теориями Н. Михайловского, П. Лаврова, Е. Де Роберти, Л. Петражицкого, М. Ковалевского, М. Ростовцева, П. Кропоткина – из русских мыслителей, и Г. Тарда, Э. Дюркгейма, Г. Зиммеля, М. Вебера, Р. Штаммлера, К. Маркса, В. Парето и других из числа западных ученых. Политически – мое мировоззрение представляло из себя форму социалистической идеологии, основанной на этике солидарности, взаимопомощи и свободы» [12 с.10].
Именно эта система взглядов потом и была причиной революционных убеждений П.А. Сорокина и его поступков в ходе двух русских революций. Она и вызвала его столь большой диапазон его метаний – от категорического неприятия Октябрьского переворота в России до сотрудничества с новой властью, которая, как видно из первой главы, никогда не признавала Сорокина «своим» и, в конце концов заставила его покинуть страну.
В историко-социологической литературе традиционно принято, хотя, видимо, не вполне справедливо, разграничивать два периода творчества Сорокина – русский и американский. Конечно же, русский Сорокин и Сорокин-американец довольно непохожи друг на друга и по кругу анализируемых проблем, и по характеру использования материала, и по степени зрелости и самостоятельности создаваемых теорий. Однако очевидно, что интегральная сущность всех его работ всегда оставалась неизменной. Более того, и все его мировоззрение было пронизано интегральным синтезом и на уровне спиентических программ, и в политических взглядах, и даже на уровне жизненной философии. В этом смысле принципиальное отличие между ранним и поздним Сорокиным заключается лишь в глобализме его теории: если он начинал довольно традиционно для социальной мысли рубежа веков, то в гарвардский период превратился в могущественного макросоциолога, рассматривающего цивилизацию в качестве атомарной единицы своего анализа [12 с.22].
Российский период меньше всего известен на Западе и в Америке и, по-видимому, совсем «не участвовал» в становлении всемирной известности Сорокина. Для «американского» социолога П. Сорокина «русский период» творчества является своего рода инкубационным, «годами учения», очень замечательными и по-своему продуктивными, но – не более того.
Однако именно за эти десять лет у Сорокина созрели замыслы всех дальнейших его тем и, что особенно важно, наглядно обозначились те этапы его творческой эволюции, которые он и проделал в течение своей последующей жизни, хотя эта эволюция и растянулась на сорок с лишним лет.
В самом общем и схематичном виде эту эволюцию можно охарактеризовать типично русской формулой «от марксизма к идеализму», хотя и с целым рядом оговорок. И все же, несмотря на эти оговорки, эволюция Сорокина представляет собой, может быть, самое замечательное явление в истории русской социальной мысли и позволяет яснее понять общий путь ее развития [10].
В работах российского периода рассматривалось много теоретических проблем, которые волновали Сорокина на протяжении всей его «дальней дороги» по социологии. В первую очередь это касается «Системы социологии», в которой четко была поставлена проблема интегральной социологии – сквозная для всего творчества ученого. В книге оказались сформулированными темы, которые в разное время привлекали его исследовательское внимание: формы межличностного взаимодействия людей, биопсихосоциальные различия между ними, механизмы социального контроля, классовая, групповая, территориальная, языковая, культурная, профессиональная, возрастная и иные структуры общества и многие другие аспекты анализа социальной жизни и социальных процессов. Сорокин исходил из положения о том, что общество является частью природы, а человеческий разум – наиболее совершенная форма космической энергии. Отсюда следовало понимание того, что в обществе действуют законы, общие для всей Вселенной. Задача социологии состоит в выявлении и анализе отношений и функциональных связей и зависимостей, обеспечивающих существование общества в его многообразных конкретных формах [4 с. 204].
Именно в этот период ученый доказывал, что имеются все необходимые основания для существования социологии как автономной, независимой науки, обладающей значительной практической и теоретической важностью. Вместе с тем, он показывает и обосновывает тесную связь социологии с биологией, экологией, коллективной и индивидуальной психологией и другими науками.
Анализируя архитектонику социологии, ее структуру, Сорокин выделяет прежде всего теоретическую и практическую социологию. В теоретической социологии он рассматривает социальную аналитику, социальную механику и социальную генетику.
Предметом социальной аналитики является изучение строения (структуры) социального явления и его основных форм. При этом речь идет о явлениях, взятых в их статическом состоянии и рассматриваемых только в пространстве, а не во времени, и только с точки зрения их строения, а не функционирования.
Сорокиным рассматриваются два «подотдела» социальной аналитики: первый, в котором изучается строение простейшего социального явления (при этом он специально выделяет этапы этого изучения: определение такого явления, разложение его на элементы, систематику основных форм), и второй, в котором анализируется строение сложных социальных единств, образованных путем той или иной комбинации простейших социальных явлений (и здесь выделяются этапы анализа: определение таких единств, разложение их на простейшие социальные явления, классификация основных видов сложных социальных изменений).
Предметом социальной механики является изучение процессов взаимодействия людей, их поведения и тех сил, которыми оно вызывается и определяется. Пользуясь данными социальной аналитики, социальная механика занимается изучением социальных функций или эффектов, которые вызываются факторами человеческого поведения.
Первая ее задача состоит в том, чтобы дать классификацию «раздражителей» поведения людей. Вторая задача заключается в изучении влияния каждого раздражителя («фактора») на поведение людей и через последнее – на общественные явления.
Что касается социальной генетики или генетической социологии, то она главной своей задачей ставит определение исторических тенденций на основе изучения основных постоянных линий развития социальной жизни, данных во времени, а не в пространстве. Социальная генетика должна также дать объяснение различным отклонениям и отступлениям от этих тенденций, поскольку они имеют место в ту или иную эпоху, в той или иной сфере общественного взаимодействия. По-другому социальную генетику, считал социолог, можно назвать теорией социальной эволюции [4 с.205].
Рассматривая социологию как науку, Сорокин предлагает исходить из следующих принципов.
Во-первых, она должна строиться и развиваться по типу естественных наук.
Во-вторых, социология должна изучать только те явления, которые поддаются наблюдению, проверке и измерению.
В-третьих, она должна опираться только на факты и в этом смысле отказаться от всякого философствования.
В-четвертых, идею монизма следует заменить и признать необходимость плюрализма в социологии.
В-пятых, социология должна отказаться от какого-либо нормативизма в социальном познании. Нетрудно обнаружить, что все эти принципы были направлены против неокантианства в социологии и знаменовали собой утверждение основных идей неопозитивизма.
Столь же значимой в теоретическом плане, что и вопрос о принципах, была проблема метода социологии. Ее толкование также оказалось направленным против неокантианства. Сорокин выступал против сведения социологии к науке о должном, нормативном, поскольку, если принять такую позицию, основными аргументами в этой сфере знаний окажутся те, что связаны с верой, а не с фактическими доказательствами.
Субъективный метод в социологии, по мнению Сорокина, является лишь вспомогательным. Основным же должен быть объективный метод, связанный с выявлением объективно данных фактов и функциональных связей между ними. Рассматривая соотношение объективизма и субъективизма в социологии, он делает следующий вывод: «… исходным и основным методом изучения явлений взаимодействия людей может и должен быть метод объективный, изучающий внешне-данные факты функциональной зависимости поведения одних людей от существования и поведения других» [16 с. 247].
Одной из важных социологических проблем, рассматриваемых исследователем в «Социальной аналитике», является структура общества, говоря точнее его терминами, «населения». Он сравнивал общество с куском слюды, который расслаивается на отдельные слои. Также как в слюде слои часто непрочно связаны друг с другом, в обществе может быть много групп и структур, не связанных между собой, в отличие от конкретного слоя, где существует взаимное тяготение индивидов.
Отсюда Сорокин делает вывод, что единого общества быть не может, а есть совокупность конкретных обществ, проживающих на одной территории. Весьма значимые для социологии проблемы поставлены в «Социальной механике». Среди них доминирующее место занимает анализ социального поведения индивидов в условиях социальных перегруппировок населения (потом Сорокин введет для обозначения этого процесса термин «социальная мобильность»). Социолог говорит о трех типах перегруппировок. Он пишет о перемещениях индивидов из одних групп в другие, о появлении одних – гомогенных (однородных) групп и исчезновении других, об исчезновении целого агрегата и замене его новой группировкой. По существу, это раннее изложение концепции социальной мобильности, окончательно сформулированной им в 1927 г. в книге «Социальная мобильность» [4 с.206].
Предпосылки теории социального поведения Сорокиным были сформулированы еще в книге «Преступление и кара, подвиг и награда». Они связаны с проблемами социальной мотивации. Было доказано, что кары и награды (а они рассматриваются как санкции) становятся решающим фактором поведения людей и его трансформации. Одна и та же кара или награда тем сильнее влияет на человека, чем ближе момент ее осуществления, чем больше человек нуждается в награде и страдает от отнимаемого у него карой.
В упомянутой книге Сорокин рассматривает большое количество явлений, которые регулируются в обществе с помощью кар и наград. Эти явления систематизируются социологом в виде трех типов действий: дозволенных, запрещенных, рекомендуемых [4 с.207].
Значение российского периода творчества Сорокина трудно переоценить. Это был пик классического этапа отечественной социологии. Идеи, сформулированные им и развитые в работах 1910-х – начала 1920-х гг., оказали значительное влияние не только на российскую, но и мировую социологию всего XX в. Не случайно, переехав в США осенью 1923 г., Сорокин за короткое время – в течение 7-10 лет – сумел выдвинуться в ряд наиболее известных и влиятельных американских социологов. Именно он получил приглашение создать социологический факультет одного из самых престижных университетов в США – Гарвардского – и стать его первым деканом. В США он стремился развить основные теоретические положения своей социологии, корни которой восходят к российскому периоду творчества. Так, в Гарварде Сорокин основал исследовательский центр по изучению творческого альтруизма с целью разработки практических методик установления в отношениях между людьми добра, справедливости, действенной любви.
Он много сделал для становления социологического образования в России. Он не только возглавил отделение социологии в Петроградском университете, но и создал целый ряд учебных программ для изучения его любимой науки в учебных заведениях различного уровня. Для достижения этой же цели и популяризации социологии он написал первый в России «Общедоступный учебник социологии» [4 с.208].
По мнению некоторых авторов, с появлением П. Сорокина социология в США в полной мере приобщилась к мировым теоретическим традициям социальной мысли, а присущий американской социологии эмпиризм был обогащен богатством методологического анализа [8 с.316].
Остановимся подробнее на основных идеях и теориях Сорокина, изложенных им в работах американского периода жизни и творчества.
В книге «Социология революций» он доказывает, что революции и сопутствующие им войны, как правило, усиливают и ускоряют дезинтеграцию общества. Ценности и идеалы, воспроизводимые в революционный период, чаще всего иллюзорны. Их анализ позволил Сорокину сформулировать закон «социального иллюзионизма». Для доказательства действенности и жизненности этого закона он сравнивает ряд лозунгов, выдвинутых Февральской и Октябрьской революциями в России 1917 г., с действительностью, наступившей через два-три года. Так, ставилась задача ликвидировать, разрушить пирамиду социального неравенства, но вместо одного неравенства появилось другое – у людей не стало даже формальных прав, включая право на жизнь. Обещали всем хлеба – получили голод и вымирание. Хотели и обещали уничтожить капитализм – разрушили средства производства и обращения [5 с. 55].
Как теперь выясняется, закон социального иллюзионизма активно «работает» в странах, оторванных от достижений мировой цивилизации в области свободы и демократии.
Так что сорокинский закон социального иллюзионизма оказался достаточно действенным. Социолог отмечает, что революции, несмотря на побуждения самих революционеров, изменяют поведение людей не в лучшую сторону, культивируя вражду, ненависть, злобу, обман, разрушение. Освободиться от этих явлений никому не дано, они неизбежны, ибо революции биологизируют и даже криминализируют поведение людей. Они приводят к установлению авторитарного режима, который держится на культивировании образа врага и поддержании дефицита.
Сорокин прогнозировал падение власти коммунистов в России в связи с прекращением войны и ростом «сытости» населения, однако ошибся в сроках, полагая, что это произойдет достаточно быстро.
Еще один закон, сформулированный Сорокиным для общества кризисного периода, был назван им законом позитивной и негативной поляризации. В соответствии с этим законом люди во время кризисов ведут себя неоднозначно: одна часть общества становится более склонной к социальной аномии (негативный полюс), другая – к моральному совершенствованию и религиозности (позитивный полюс).
Индивиды могут тяготеть либо к одному, либо к другому полюсу. Это значит, что в обществе может наблюдаться рост ожесточения, криминальных деяний, эгоизма, самоубийств, тупой покорности судьбе, равно как и активизация творческих усилий, альтруизма, стремления жить по моральным заповедям, неинституционализированной религиозности и т. д.
Реформы общества в условиях его кризиса должны исходить, по мнению Сорокина, из интегральной сущности человека и ни в коем случае не препятствовать его базовым инстинктам. Для этого, как минимум, необходимо, чтобы:
а) сущности человека соответствовала форма производства и распределения благ;
б) государство в конечном счете стимулировало творческую активность населения;
в) утвердился морально-правовой порядок, единый как для власти, так и для населения.
Сорокин утверждал в связи со сказанным, что в форму производства должна быть заложена постоянно действующая пружина, именуемая «личным интересом» работника. Как видно, идеи интегральной сущности человека, которые стали затем одним из лейтмотивов всего творчества Сорокина, были сформулированы еще в ранних работах мыслителя [5 с.56].
Важнейшая социологическая концепция, раскрытая им в книге «Социальная мобильность» (1927), посвящена анализу и изложению основ собственной теории социальной стратификации и социальной мобильности.
В книге предлагается следующее определение социальной стратификации: «Социальная стратификация означает дифференциацию некой данной совокупности людей на иерархически соподчиненные классы. Она проявляется в наличии высших и низших слоев. Ее основа и сама сущность состоит в неравномерном распределении прав и привилегий, обязанностей и ответственности, социальных благ и лишений, социальной власти и влияния среди членов того или иного сообщества» [13 с.9].
Говоря о многочисленных конкретных ипостасях социальной стратификации, Сорокин сводит их многообразие к трем ее основным формам: экономической, политической и профессиональной. Социолог доказывает, что социальная стратификация – это постоянная характеристика любого организованного общества. Она есть всюду – в экономике и политике, науке, культуре и образовании, менеджменте и банде преступников. Нестратифицированного общества не бывает. Невозможно рассматривать изменения в положении социальных групп и слоев, если не представлять себе четко сами эти слои (страты). Столь же нормальным и естественным состоянием общества является социальная мобильность. Под ней Сорокиным понимается «любое перемещение индивидуального или социального объекта или ценности – всего, что создано или модифицировано человеческой деятельностью, – из одного положения в другое» [13 с. 28].
В соответствии с его концепцией мобильность различается по направленности (горизонтальная и вертикальная, последняя рассматривается им в двух плоскостях – как восходящая и нисходящая), по форме (коллективная и индивидуальная), по интенсивности и масштабности.
Горизонтальная мобильность предполагает переход из одной социальной группы в другую, но на том же уровне социальной стратификации. Вертикальная мобильность означает перемещения индивида (группы) из одного пласта в другой (если вверх, то это будет восходящая мобильность, если вниз – то нисходящая).
Вертикальная мобильность рассматривается социологом в трех аспектах, соответствующих трем формам социальной стратификации, – политическом, экономическом, профессиональном. Он определяет основные механизмы мобильности, с помощью которых преодолеваются «сита», как бы просеивающие индивидов. Это семья, школа, церковь, армия, всевозможные профессиональные, экономические и политические организации.
При рассмотрении названных структур в русле вертикальной мобильности Сорокин анализирует их в качестве «каналов социальной циркуляции». Так, характеризуя в этом плане школу, он пишет: «В обществах, где «школы» были доступны всем членам, школьная система представляла собой «социальный лифт», передвигающийся с самых нижних этажей общества до самых верхних. В обществах, где школы вообще или школы привилегированные доступны только их высшим слоям, школьная система представляет собой лифт, двигающийся только в пределах верхних этажей социального здания, перевозящий вверх и вниз лишь обитателей этих верхних этажей. Но даже в таких обществах некоторым индивидам из низших слоев общества удавалось проникнуть в этот школьный лифт и благодаря ему возвыситься» [13 с. 29].
На базе богатого эмпирического материала Сорокин делает вывод, что в любом обществе социальная циркуляция индивидов и их распределение осуществляется не по воле случая, а по необходимости, и при этом строго контролируется разнообразными институтами. При этом он доказывает, что «церковь, семья и школа, а также профессиональные организации выступают не только средствами образования и воспитания человеческих существ, – помимо этого они выполняют функции социального отбора и распределения членов общества. Эти функции имеют чрезвычайно большое социальное значение, едва ли не меньшее, чем образование и воспитание» [см с. 30].
Основные теоретические концепции Сорокина были направлены на объяснение эволюционных изменений в обществе через трансформации культуры. Социолог пишет, что «в самом широком смысле слова культуру можно трактовать как некую совокупность, которая создана или модифицирована в результате сознательной или бессознательной деятельности двух или более индивидов, взаимодействующих друг с другом или влияющих друг на друга своим поведением» [14 с.33].
Теория социокультурной динамики не случайно занимает центральное место в социологическом творчестве Сорокина. В ней заметно стремление социолога проанализировать источники и движущие силы социальных изменений и их диалектику в обществе. Признавая большую роль теорий, в которых подчеркивается значение географического, биологического и психологического факторов в социокультурном изменении, он считает, что «основные достижения и основной взгляд принадлежат социологическим теориям, которые рассмотрели различные социальные и культурные факторы как главные движущие силы социокультурного изменения» [14 с. 386].
Анализируя общественную реальность в историческом срезе, Сорокин характеризовал ее как иерархию различных социальных и культурных систем, начиная с мелких и кончая самыми крупными и объемными – суперсистемами. Последние существуют на протяжении столетий, охватывают все виды социальных взаимодействий, все формы материальной и духовной жизни людей, включая науку, искусство, религию, язык и т. д.
В процессе анализа суперсистем Сорокин особое внимание уделяет характеристике культурных суперсистем, где главную роль играют ценности. Эта категория занимает в концепции социокультурной динамики одно из центральных мест, о чем чуть ниже будет специально сказано. В каждую историческую эпоху, согласно трактовке социолога, доминирует и господствует одна из культурных суперсистем, в структуре которой можно обнаружить как остатки ее «предшественницы», так и ростки «наследницы». Этот поиск составляет важную задачу социологии и должен осуществляться, в соответствии с концепцией ученого, сквозь призму анализа ценностей различного характера, к числу которых в первую очередь относятся нормы (как правовые, так и в особенности культурные и моральные).
Сорокин рассматривал исторический процесс через призму движения типов культур, каждый из которых выступает как определенная целостность. Таких основных типов социолог выделяет три: чувственный, рациональный (умозрительный), идеациональный.
Первый характеризуется преобладанием непосредственного чувственного восприятия действительности, второй – господством рационального мышления, третий – доминантой интуиции. Каждый из этих типов культуры находится в развитии и присущ человеческому обществу на различных этапах его прогресса. Рассматривая процесс перехода от чувственной культуры к идеациональной, Сорокин писал: «Мы как бы находимся между двумя эпохами: умирающей чувственной культурой нашего лучезарного вчера и грядущей идеациональной культурой создаваемого завтра. Мы живем, мыслим, действуем в конце сияющего чувственного дня, длившегося шесть веков. Лучи заходящего солнца все еще освещают величие уходящей эпохи. Но свет медленно угасает, и в сгущающейся тьме нам все труднее различать это величие и искать надежные ориентиры в наступающих сумерках. Ночь этой переходной эпохи начинает спускаться на нас, с ее кошмарами, пугающими тенями, душераздирающими ужасами. За ее пределами, однако, различим рассвет новой великой идеациональной культуры, приветствующий новое поколение – людей будущего» [15 с. 427].
В соответствии с концепцией социокультурной динамики все люди, так или иначе, вступают в систему социального взаимодействия под влиянием целого ряда факторов: бессознательных (рефлексы), биосознательных (голод, жажда, половые влечения) и социосознательных (значения, нормы, ценности) регуляторов.
Система последней группы регуляторов есть культурное качество. Каждая эпоха вырабатывает свои культурные качества, которые меняются от одной из них к другой и определяют типы социокультурной динамики. На основании таких качеств создаются образцы культурной жизни.
Центральная категория в концепции социокультурной динамики Сорокина – ценности. Их классификация представлена четырьмя группами. Первая включает ценности, возникающие в результате познавательной деятельности (основная среди них – истина), вторая охватывает ценности эстетического удовлетворения (центральная – красота), третья касается ценностей социальной адаптации и морали (доминанта – добро), четвертая группа предполагает наличие ценностей, объединяющих все в единое целое (польза) [5 с. 58].
Любую социально значимую человеческую активность и деятельность можно объяснить с помощью этих поистине универсальных категорий, наиболее интегральной среди которых, по мнению Сорокина, является польза. Интерес социолога к проблемам социокультурной динамики был связан в значительной степени с кризисом современной ему культуры, понимаемой в самом широком смысле слова – вплоть до почти полного отождествления культуры и общества (о чем им написана книга «Кризис нашего века», изданная в Нью-Йорке в 1941 г., а затем и еще одна работа – «Общество, культура, личность»). Социолог стремился обосновать возможность преодоления кризиса культуры и общества посредством «моральной реконструкции человечества», в которой значительная роль уделялась реализации идеи интегрализма.
Сквозь всю теоретическую социологию Сорокина красной нитью проходит идея интегрализма. По сути она оказалась сквозной для всего творчества ученого, коснувшись различных социальных субъектов, процессов и структур. Наиболее ярко она проявилась, пожалуй, в анализе личности и общества. «Новая интегральная теория личности, – писал ученый, – не отрицает, что человек является животным организмом, наделенным «бессознательным», рефлексивно-инстинктивным механизмом тела, но она подчеркивает, что, помимо этой формы бытия, человек является сознательным, рациональным мыслителем и сверхсознательным творцом или духом» [5 с.59].
Человек интегрален, считал социолог, прежде всего по своей природе, которая складывается под комплексным влиянием ряда факторов космического, биологического, психологического, социокультурного характера. Для получения истины, являющейся главной целью деятельности человека, он пользуется тремя основными каналами – чувствами, разумом, интуицией. В результате их интегрального использования знание о мире человека становится полным. Процитируем в этой связи самого Сорокина: «Истина, полученная с помощью интегрального использования всех трех каналов познания – чувства, разума и интуиции – это более полная и более ценная истина, нежели та, которая получена через один из этих каналов. История человеческого знания – это кладбище, заполненное неправильными эмпирическими наблюдениями, неправильными рассуждениями и псевдоинтуициями. При интегральном использовании этих трех каналов познания они дополняют друг друга и контролируют» [5 с.59].
Говоря о теории интегрального типа общества Сорокина, следует отметить, что в ней он стремился представить свой вариант будущего. В 1960-х гг. в ряду концепций конвергенции (сближения, соединения обществ и стран с различным социальным строем) она занимала одно из центральных мест благодаря реалистическому подходу к пониманию взаимосвязи различных организаций и систем общественной жизни и необходимости использования лучших достижений каждой из них в интересах человечества.
В отечественной литературе 1960 – 1970-х гг. эта теория подвергалась критике, подчас огульной и необоснованной. Между тем ряд положений, касающихся действительных завоеваний человеческого общества, отражал реализм подхода Сорокина. Это, в частности, касается плюрализма форм собственности и политической структуры, стимулирования труда и экономической дисциплины, отношений с другими странами и способов планирования и т. д. Доказательством концептуальной значимости социологической теории является то, что человечество, пусть трудно, медленно, мучительно, но все же продвигается по пути интеграции [5 с.60].
Интегральная теория общества Сорокина была положена в основу его заглавного доклада VI Всемирному социологическому конгрессу, проходившему в 1966 г. во французском городе Эвиане. В это время социолог уже тяжело болел и не сумел приехать на конгресс. От его имени доклад был зачитан одним из членов американской делегации и распространен в письменной форме как документ конгресса для обсуждения его участниками.
Доклад был посвящен проблеме единства и многообразия в социологии. В нем Сорокин сравнивал социологию с двуликим Янусом, одно лицо которого – единство, другое – разнообразие. В то время призыв ученого к конвергенции социологии, сближению и единению ее представителей из разных стран был воспринят рядом отечественных авторов, в том числе и участников конгресса, как крайне реакционный и подвергнут резкой критике. Однако прошедшие годы показали, что Сорокин был прав.
Время же для действительного единства в социологии при всем многообразии позиций приходит только теперь. Это единство в многообразии становится возможным благодаря возникновению новой атмосферы в науке в целом, в социологии в особенности [5 с.61].
Вывод: в этой главе мы проследили, какую связь идеи наиболее продуктивного американского периода в жизни ученого имеют связь с его предшествующей российской научной деятельностью.
Так уж сложилось, что российский период творчества всемирно известного социолога меньше всего известен на Западе и в Америке и, по-видимому, совсем «не участвовал» в становлении этой всемирной известности. Для «американского» социолога П. Сорокина, по мнению многих западных историков социологии, «русский период» творчества является своего рода инкубационным, «годами учения», очень замечательными и по-своему продуктивными, но – не более того.
Однако именно за эти десять лет у Сорокина созрели замыслы всех дальнейших его тем и, что особенно важно, наглядно обозначились те этапы его творческой эволюции, которые он и проделал в течение своей последующей жизни, хотя эта эволюция и растянулась на сорок с лишним лет.
Именно этому генезису идей П.Сорокина посвящена данная глава работы.
В фундаментальном четырехтомном труде П. Сорокина «Социальная и культурная динамика», увидевшем свет в 1937—1941 гг. П.А. Сорокин продолжил линию в изучении циклических процессов в развитии человечества, намеченную в трудах Н.Я. Данилевского, О. Шпенглера и А. Тойнби, каждый из которых разработал свою оригинальную версию циклизма.
Очевидным является то, что понятие «социокультурная динамика» неразрывно связано с понятиями «культура» и «история». Автор научного труда посвящает свою работу феномену «социокультурная динамика», хотя в авторском тексте не дается четкого определения этого понятия. Исходя из полученных данных, можно сделать вывод, что социокультурная динамика — это социокультурное и историческое изменение, развитие, флуктуация или социокультурные процессы, происходящие под воздействием различных внутренних и внешних факторов. Очевидно, весь труд Питирима Сорокина является попыткой декодировать явление, определить его сущностные характеристики, создать некую научную парадигму.
Питирим Сорокин исследовал смену социокультурных строев на протяжении более двух с половиной тысячелетий на примере Европы и Средиземноморья. Он показал, как периодически сменяется один строй другим, выделил хронологические рамки такой смены.
В своем исследовании П. Сорокин использует такие понятия, как «социокультурный процесс» и «социокультурные флуктуации». «Под процессом понимается любой вид движения, модификация, преобразования, перестройка... или эволюция,... которые имеют направление во времени, в пространстве, могут иметь качественное и количественное направление» [18, с. 130]. Давая обоснование принципу имманентной саморегуляции социокультурного процесса, Сорокин в качестве базовой тенденции социокультурных процессов выделяет автономную тенденцию качественно или количественно, а в ряде случаев качество и количество уравновешивают друг друга.
В общенаучном понимании, флуктуация (от лат. fluctuatio — колебание) — это любое колебание или любое периодическое изменение. «Социокультурные флуктуации», по П. Сорокину, — это «процессы, время от времени повторяющиеся в социальной и культурной жизни и в человеческой истории». Таким образом, по П. Сорокину, социокультурные флуктуации составляют суть динамики культуры, так как «любое динамическое состояние означает некоторую модификацию единицы в категории от... к...» [1, с. 130—131].
Проделав огромную работа по анализу развития общества на протяжении многих веков, Сорокин увидел в ней иерархию различных социальных и культурных систем, начиная с мелких и кончая самыми крупными и объемными — суперсистемами.
Последние, по мнению Сорокина, существуют на протяжении столетий, охватывают все виды социальных взаимодействий, все формы материальной и духовной жизни людей, включая науку, искусство, религию, язык и т.д.
В процессе анализа суперсистем Сорокин особое внимание уделяет характеристике культурных составляющих этих суперсистем, где главную роль принадлежит ценностям. Эта категория «ценности» занимает одно из центральных мест в концепции социокультурной динамики.
Питирим Сорокин впервые ввел деление социального и культурного строя на три сменяющих друг друга разновидности.
1. Чувственный строй, где приоритет отдается материальному миру, чувственному его восприятию в системе материальных потребностей человека и общества. В этом строе преобладают конкуренция, чувственная этика, эгоизм, стремление удовлетворить свои потребности любой ценой, не считаясь с интересами других людей и общества в целом.
2. Противоположностью является идеациональный, или сверхчувственный, строй, в котором на первое место выдвигается приоритет духовных ценностей, сверхчувственных религиозных взглядов, им подчиняется политическая жизнь, устремления и деятельность человека и общества, когда религия занимает ведущее место в функционировании всего общественного организма.
3. Идеалистический, или интегральный, строй, который гармонично сочетает ценности чувственного и идеационального социокультурных строев, материальные и духовные потребности и интересы человека и общества, объединяет достижения науки, культуры, этики в удовлетворении потребностей человека.
В каждую историческую эпоху, как считал П.А. Сорокин, доминирует и господствует одна из культурных суперсистем, в структуре которой можно обнаружить как остатки ее «предшественницы», так и ростки «наследницы». Этот поиск составляет важную задачу социологии и должен осуществляться, в соответствии с концепцией ученого, сквозь призму анализа ценностей различного характера, к числу которых в первую очередь относятся нормы (как правовые, так и в особенности культурные и моральные).
Первый характеризуется преобладанием непосредственного чувственного восприятия действительности, второй — господством рационального мышления, третий — доминантой интуиции. Каждый из этих типов культуры находится в развитии и присущ человеческому обществу на различных этапах его прогресса.
Для каждого из выделенных П. Сорокиным трех основных типов культур — чувственного, идеационального и идеалистического — характерен свой набор признаков, придающих неповторимый облик той исторической эпохе, в которой они доминируют.
При этом были намечены некие обязательные для любой суперсистемы свойства: свой (преобладающий) тип мировоззрения, специфический менталитет, свои формы верований, нравственные принципы, свои формы художественного творчества (искусство, литература), политической организации и свой тип личности с присущим ей образом поведения. Были подвергнуты изучению темпы и ритмы изменений, что позволило сравнивать разные суперсистемы с точки зрения изменчивости и устойчивости.
В соответствии с концепцией социокультурной динамики все люди так или иначе вступают в систему социального взаимодействия под влиянием целого ряда факторов: бессознательных (рефлексы), биосознательных (голод, жажда, половые влечения) и социосознательных (значения, нормы, ценности) регуляторов.
Система последней группы регуляторов есть культурное качество. Каждая эпоха вырабатывает свои культурные качества, которые меняются от одной из них к другой и определяют типы социокультурной динамики. На основании таких качеств создаются образцы культурной жизни.
Центральная категория в концепции социокультурной динамики Сорокина — ценности. Их классификация представлена четырьмя группами.
Первая включает ценности, возникающие в результате познавательной деятельности (основная среди них — истина), вторая охватывает ценности эстетического удовлетворения (центральная — красота), третья касается ценностей социальной адаптации и морали (доминанта — добро), четвертая группа предполагает наличие ценностей, объединяющих все в единое целое (польза).
Любую социально значимую человеческую активность и деятельность можно объяснить с помощью этих поистине универсальных категорий, наиболее интегральной среди которых, по мнению Сорокина, является польза.
Наименее устойчивой П. Сорокин считал систему идеалистическую, которая существует в течение меньшего времени, чем другие. Механизм перехода от одной системы к другой получил объяснение через процессы интеракции, которые различаются по интенсивности и экстенсивности, организованности и неорганизованности. Отдельно рассмотрены интеракции, основанные на принуждении или на добровольных началах.
Главным критерием при отнесении культуры к одному из выделенных типов служит реально достигнутая в обществе степень осмысления реальности. Чувственный тип культуры отличается основополагающим принципом, согласно которому все истинные реальности и ценности чувственно воспринимаемы и за их пределами нет и не может быть никаких других реальностей и других ценностей. Главный принцип идеационального типа культуры состоит в том, что истинной реальностью и абсолютной ценностью признается сверхчувственный и сверхрациональный Бог и Царство Божие.
По отношению к ним чувственная реальность есть всего лишь иллюзия, даже нечто негативное, а теология занимает место царицы наук. Характерным признаком преобладания идеациональной культуры служит состояние подъема в обществе, а происходящие в нем изменения имеют прогрессивный характер. Этому способствует и особая организация жизни в соответствии с евангельскими принципами. В идеалистическом (или интеграционном) типе культуры содержанием основополагающего принципа служит понимание истинной реальности как Неопределенного
Многообразия, выступающего в виде сверхрациональных, рациональных и чувственных форм, неотделимых одна от другой. Здесь наблюдается расцвет философии и теологии, которые находятся в отношениях гармоничного сотрудничества. П. Сорокин подчеркивал, что сочетание сверхчувственных и сверхрациональных элементов с чувственными и рациональными, отличается здесь бесконечным разнообразием.
Наступление эры чувственной культуры П. Сорокин рассматривает как следствие совершаемого в истории человечества глобального поворота в сторону регрессивных изменений, когда в процессе смены культур происходит небывалый всплеск негативной энергии, сопровождаемый анархическими действиями, кровопролитиями, различного рода бедствиями. В это время вспыхивают многочисленные войны и революции, усиливаются проявления жестокости, вандализма, приносящие людям неимоверные по своей тяжести страдания. В культуре того общества, к которому принадлежал сам ученый (западной, т.е. евро-американской цивилизации), он видел образец чувственной культуры со всеми проявлениями в ней признаков кризисного состояния.
Он отмечал, что преобладание чувственного элемента неизменно связано с погоней за призрачными ценностями, с тяжелейшими распрями, порождением культа силы и множеством вытекающих отсюда великих бедствий. Элементы чувственной культуры не вечны, говорит П. Сорокин, они со временем непременно будут вытеснены духовными ценностями.
Своим анализом культурных суперсистем П. Сорокин охватил все культуры мира в их историческом развитии. Он создал оригинальную теорию циклизма, в которой большое разнообразие культурных явлений исследовал с точки зрения повторяемости, прежде всего усиления и ослабления процессов стратификации (политической, профессиональной и др.). Конкретные примеры смены культурных суперсистем он продемонстрировал на примерах европейской истории начиная с первого тысячелетия до нашей эры.
Так, на территории Греции с IX по VI в. до н. э. доминировал идеациональный тип культуры, на смену которому пришла культура интегральная (или идеалистическая), просуществовавшая до конца IV в. до н. э.
К этому времени появляется греко-римская культура, в которой вплоть до III в. н. э. преобладали элементы чувственной суперсистемы. В III в. в результате дезинтеграции греко-римской культуры образовалась эклектическая смесь из разных культурных типов, и ею определялось лицо эпохи вплоть до VI в., когда на смену ей пришла христианская идеациональная культура. Господство последней длилось до XII в. В конце XII в. снова начинается процесс дезинтеграции культуры, в результате чего идеациональная культура уступает место новому, чувственному типу.
В XIII в. «встреча» этих двух культурных потоков привела к зарождению европейской интегральной культуры, которая сохранялась на протяжении XIII и XIV вв. В XV в. в Европу приходит чувственный тип культуры. Его господство, продолжавшееся в течение более трех столетий — до XIX в., сопровождалось ростом экономики, интенсивным развитием политической жизни, созданием прекрасных образцов чувственных форм искусства (музыки, живописи, скульптуры, словесных видов художественного творчества).
К концу XIX в. чувственная культура впадает в состояние усталости и снова начинается процесс ее дезинтеграции.
Состояние культуры XX столетия П. Сорокин характеризует как переходное, за которым должна последовать смена этого типа интеграционной суперсистемой. Все известные в истории человечества крупные цивилизации (египетская, вавилонская, греко-римская, индуистская, китайская и др.), считает П. Сорокин, пережили последовательную смену выделенных им трех типов культур.
Концепция социокультурной динамики П. Сорокина базируется на взаимосвязи концептов интегрированной культуры, ее типов и ее изменения, т. е. именно динамики: процессов, тенденций, флуктуаций, ритмов и темпов. Изменения в больших системах культуры, общественных отношений, типах личности и поведения исследуются в их взаимосвязи (типов культуры, социальных отношений и типов личности) в основном на материале греко-римской и западной культуры на протяжении более чем 25 веков истории. Сочетание логико-смыслового и причинно-функционального метода позволяет выявить основные принципы (основания) для интеграции компонентов культур и их типологии.
Важно заметить еще и то, что социолог выделяет три основных типа систем и интегрированной культуры – идеациональную, чувственную и идеалистическую (синтез идеациональной и чувственной) – по четырем характеристикам ментальности культур:
1) восприятием природы реальности;
2) природы целей и потребностей;
3) степени их удовлетворения;
4) способов их удовлетворения.
Исследуя «социокультурные флуктуации, то есть процессы, время от времени повторяющиеся в социальной и культурной жизни и в человеческой истории», Сорокин вводит понятия «социокультурный процесс», «социокультурное пространство», «социальное время», «направление процессов», «типы социокультурных процессов». Он отмечает, что при всех способах классификации «число их основных типов невелико: изоляция – контакт, ассимиляция – конфликт – адаптация., кооперирование – антагонизм, дифференциация – стратификация – интеграция, война – мир. процветание – депрессия. линейные – цикличные – неустойчивые переменные процессы и т. д».
Собственно говоря, логико-теоретический и эмпирико-социологический анализ взаимообусловленности флуктуаций типов культур, типов систем социальных отношений, а также типов личности и поведения и составляет содержание его концепции социокультурной динамики, ее специфику.
В целом, социальная и культурная динамика, по Сорокину, — это некая система анализа, цель которой помочь исследователю ответить на различные вопросы истории и спрогнозировать направление развития того или иного социокультурного явления. В то же время, «Социокультурная динамика» П. Сорокина — это попытка постановки проблемы определения нового вектора для исследования, расширения поля деятельности для исследователей-историков и культурологов.
Вывод: предложенная Сорокиным модель социокультурной динамики основана на принципе циклического развития культуры. В рамках этой модели, история цивилизации представляет собой смену культурных сверхсистем. Ученый выделяет три вида сверхсистем, каждый из которых соответствует определенной фазе развития любой культуры:
Идеациональную
Чувственную
Идеалистическую
Каждая из перечисленных сверхсистем основывается на собственной системе ценностей:
В каждую историческую эпоху, как считал П.А. Сорокин, доминирует и господствует одна из культурных суперсистем, в структуре которой можно обнаружить как остатки ее «предшественницы», так и ростки «наследницы».
Заключение
Таким образом, в первой главе данной работы мы рассмотрели научную биографию Питирима Александровича Сорокина, которая позволяет проследить как в процессе накопления знаний у Сорокина начинает складываться новая достаточно цельная система мировоззрения. Она, по словам самого П. Сорокина «была разновидностью эмпирического неопозитивизма или критического реализма, основывающаяся на логических и эмпирических научных методах познания. Социологически – это был некий синтез социологии Конта и взглядов Спенсера на эволюционное развитие, скорректированный и подкрепленный теориями Н. Михайловского, П. Лаврова, Е. Де Роберти, Л. Петражицкого, М. Ковалевского, М. Ростовцева, П. Кропоткина – из русских мыслителей, и Г. Тарда, Э. Дюркгейма, Г. Зиммеля, М. Вебера, Р. Штаммлера, К. Маркса, В. Парето и других из числа западных ученых. Политически – мое мировоззрение представляло из себя форму социалистической идеологии, основанной на этике солидарности, взаимопомощи и свободы».
Именно эта система взглядов потом и была причиной революционных убеждений в Сорокина. Она и вызвала его столь большой диапазон его метаний – от категорического неприятия Октябрьского переворота в России до сотрудничества с новой властью, которая, как видно из первой главы, никогда не признавала Сорокина «своим» и, в конце концов заставила его покинуть страну.
Вторая глава данной работы – это попытка проследить, какую связь идеи наиболее продуктивного американского периода в жизни ученого имеют связь с его предшествующей российской научной деятельностью.
Ведь, так сложилось, что российский период меньше всего известен на Западе и в Америке и, по-видимому, совсем «не участвовал» в становлении всемирной известности Сорокина. Для «американского» социолога П. Сорокина, по мнению многих западных историков социологии, «русский период» творчества является своего рода инкубационным, «годами учения», очень замечательными и по-своему продуктивными, но – не более того.
Однако именно за эти десять лет у Сорокина созрели замыслы всех дальнейших его тем и, что особенно важно, наглядно обозначились те этапы его творческой эволюции, которые он и проделал в течение своей последующей жизни, хотя эта эволюция и растянулась на сорок с лишним лет.
Именно этому генезису идей П. Сорокина посвящена вторая глава данной работы.
Третья, заключительная часть работы – это своего рода эссе, рассказывающее об опыте знакомства с фундаментальным четырехтомным трудом ученого «Социокультурная динамика».
Американский философ науки Пол (Пауль) Фейерабенд (1924-1994) родился в Вене, неподалеку от того места, где собирался Венский кружок. Ведь именно ему было суждено завершить развитие логико-аналитического направления в философии науки, которое тогда еще только зарождалось в стенах Венского университета.
Фейерабенд назвал свою концепцию эпистемологическим анархизмом. Что же она собой представляет?
С точки зрения методологии анархизм является следствием двух принципов: принципа пролиферации (от латинского proles – потомство, fero – несу; буквально: разрастание ткани организма путем разложения клеток) и принципа несоизмеримости. Согласно первому из них, требуется изобретать (размножать) и разрабатывать теории и концепции, не совместимые с существующими и признанными теориями. Это означает, что каждый ученый – вообще говоря, каждый человек – может (и должен) изобретать свою собственную концепцию и разрабатывать ее, сколь бы абсурдной и дикой она ни казалась окружающим. Принцип несоизмеримости, гласящий, что теории невозможно сравнивать друг с другом, защищает любую концепцию от внешней критики со стороны других концепций. Так, если кто-то изобрел совершенно фантастическую концепцию и не желает с ней расставаться, то с этим нельзя ничего сделать: нет фактов, которые можно было бы ей противопоставить, так как она формирует свои собственные факты; не действуют указания на несовместимость этой фантазии с фундаментальными законами естествознания или с современными научными теориями, так как автору этой фантазии данные законы и теории могут казаться просто бессмысленными; невозможно упрекнуть его даже в нарушении законов логики, ибо он может пользоваться своей особой логикой [2 с.421].
Автор фантазии особый мир и все, что в него не входит, не имеет для автора никакого смысла. Таким образом, формируется методологическая основа анархизма: каждый волен изобретать свою собственную концепцию; ее невозможно сравнить с другими концепциями, ибо нет никакой основы для такого сравнения; следовательно, все допустимо и все оправданно.
История науки подсказала Фейерабенду еще один аргумент в пользу анархизма: не существует ни одного методологического правила или нормы, которые не нарушались бы в то или иное время тем или иным ученым. Более того, история показывает, что ученые часто действовали и вынуждены были действовать в прямом противоречии с существующими методологическими правилами. Отсюда следует, что вместо существующих и признанных методологических правил мы можем принять прямо им противоположные. Но и первые, и вторые не будут универсальными. Поэтому философия науки вообще не должна стремиться к установлению каких-либо правил научного исследования.
Анализируя деятельность родоначальников современной науки, Фейерабенд приходит к выводу, что наука вовсе не рациональна, как считает большинство философов. Но тогда возникает вопрос: если в свете современных методологических требований наука оказывается существенно иррациональной и может развиваться, лишь постоянно нарушая законы логики и разума, то чем же тогда она отличается от мифа, от религии? В сущности, ничем, отвечает Фейерабенд.
Нужно отделить науку от государства, как это уже сделано в отношении религии, призывает Фейерабенд. Тогда научные идеи и теории уже не будут навязываться каждому члену общества мощным пропагандистским аппаратом современного государства. Основной целью воспитания и обучения должны быть всесторонняя подготовка человека к тому, чтобы, достигнув зрелости, он мог сознательно и потому свободно сделать выбор между различными формами идеологии и деятельности [4 с.429].
Европейская философия Нового времени охватывает XVII – XIX века. Это время превращения в самостоятельные научные отрасли физики, химии, биологии, математики, механики, других поисково-исследовательских практик.
Основу адекватной методологической ориентации новоевропейская философия ищет или в чувственном опыте, эмпирическом индуктивном знании (Бэкон, Гоббс, Локк), или в интеллекте, дающем логическое дедуктивно-математическое знание (Декарт, Лейбниц, Спиноза).
Эмпиризм – направление в теории познания, признающее чувственный опыт единственным источником достоверного знания.
Рационализм – философское направление, признающее разум основой познания и поведения людей, источником и критерием истинности всех жизненных устремлений человека.
Родоначальник рационализма Нового времени – Рене Декарт (1596-1650), который сформулировал правило: «Никогда не принимать за истинное ничего, что я не познал бы таковым с очевидностью... и включать в свои суждения только то, что представляется моему уму столь ясно и столь отчетливо, что не дает мне никакого повода подвергать их сомнению». Принципы Декарта – методы научного познания. Тут и анализ, и переход от простого к сложному, и полнота охвата исследуемого предмета. За образец принимается математика. Математическое знание, по Декарту, совершенно достоверно и обладает всеобщностью и необходимостью. Декарт отводил исключительную роль дедукции, под которой понимал рассуждение, опирающееся на вполне достоверные исходные положения (аксиомы) и состоящее из цепи также достоверных логических выводов. Достоверность аксиом усматривается разумом интуитивно, без доказательства, с полной ясностью и отчетливостью. Вооруженный интуицией и дедукцией, разум может достичь полной достоверности во всех областях знания [3 с.135].
Другим видным представителем рационализма был Г. Лейбниц (1646-1716), позиция которого во многих отношениях отличалась от позиции Декарта. Как и Декарт, он сделал существенный вклад в физику и был великим математиком. Но основой его концепции была не математика, а логика. Математика для него «есть особый случай применения логики... аксиомы математики не первичны, а имеют свои основания в исходных логических аксиомах».
Логика лежала и в основании его метафизики, которую он ставил выше математики. Логика лежит в основании еще одного важного для Лейбница различения: «истины разума» и «истины факта». Более важными для Лейбница, конечно, являются «истины разума», или «истины вечные», – это «интуитивно-дедуктивные истины, полностью независимые от многообразных изменений, постоянно констатируемых в опыте».
«Истины факта» – это истины, получающиеся из опыта. «В противоположность разумным, или вечным, истинам как истинам необходимым... они всегда более или менее случайны. Тем не менее, научное осмысление опыта возможно. Оно основывается на законе достаточного основания... Согласно этому закону все существующее и происходящее имеет место по какой-то причине, на каком-то основании... Закон достаточного основания, без которого нет опытно-экспериментального естествознания, стал у Лейбница логической основой принципа причинности, каузальности».
К истинам факта Лейбниц относит и исходный пункт Декарта: «мыслю, следовательно, существую». Он не считал такую истину принципиально отличной от других истин факта. «Лейбниц отвергает выдвинутый Декартом в качестве основы научного знания принцип непосредственной достоверности... Не столько субъективная очевидность, сколько логическое доказательство гарантирует объективную истинность наших суждений» [7 с.67].
Очень важной и сложной для рационалистов являются связанные между собой проблемы соотношения между мышлением и внешней реальностью, с одной стороны, и душой и телом – с другой. Лейбниц для решения обеих проблем вводит «принцип предустановленной гармонии», согласно которому каждая из неповторимых монад «развивает присущую только ей познавательную деятельность. Вместе с тем существует величайшая согласованность в результатах этой деятельности всех бесчисленных монад... Бог раз и навсегда согласовал физическое с духовным (подчинив первое второму)» (т. е. монады относятся друг к другу подобно синхронно идущим независимо друг от друга часам, предполагая Бога в роли часовщика). У Б. Спинозы адекватность априорного мышления и бытия обеспечивается утверждением, что «порядок и связь идей те же, что порядок и связь вещей».
Издревле (начиная с древнеиндийской, древнекитайской, античной философии) проблема человека занимала умы философов. Данная проблема становится еще более актуальной в ХХ веке, когда новыми факторами жизни человека стала научно-техническая революция и человеческая личность рискует нивелироваться «в тисках» информационно-техногенного общества.
Человек – особое существо, явление природы, обладающее, с одной стороны, биологическим началом (приближающим его к высшим млекопитающим), с другой стороны, духовным – способностью к глубокому абстрактному мышлению, членораздельной речи (что отличает его от животных), высокой обучаемости, усвоению достижений культуры, высокому уровню социальной (общественной) организации.
Для характеристики духовного начала человека на протяжении многих веков используется понятие «личность» – совокупность врожденных и приобретенных духовных свойств человека, его внутреннее духовное содержание [9 с.165].
Личность – это врожденные качества человека, развитые и приобретенные в социальной среде, совокупность знаний, навыков, ценностей, целей.
Таким образом, человек – это социально-биологическое существо, причем в условиях современной цивилизации в силу воспитания, законов, моральных норм социальное начало человека контролирует биологическое.
Жизнь, развитие, воспитание в обществе – ключевое условие нормального развития человека, развития в нем всевозможных качеств, превращения в личность. Большое значение для превращения биологического индивида в социально-биологическую личность имеет практика, труд. Только занимаясь каким-либо определенным делом, причем таким, которое отвечает склонностям и интересам самого человека и полезно для общества, человек может оценить свою социальную значимость, раскрыть все грани своей личности. При характеристике человеческой личности следует уделить внимание такому понятию, как качества личности – врожденные или приобретенные привычки, образ мышления и поведения.
По качествам, их наличию, развитости различают людей. Через качества можно дать характеристику личности человека. В значительной мере качества формируются под влиянием семьи и общества.
По отношению к социальной сфере общества имеется два основных подхода:
– классовый, согласно которому все общество делится на большие группы – классы (как правило, собственников и несобственников, зачастую антагонистические, между которыми происходит так называемая классовая борьба); распространен в марксистской философии;
– стратификационный, согласно которому общество состоит из многообразия всевозможных небольших социальных групп – профессиональных, демографических и т. д., взаимодополняющих друг друга и взаимодействующих между собой; подход, свойственный западной философии.
Особое значение имеет социальная мобильность – возможность перехода из одной социальной группы в другую (например, крестьянина – в число рабочих, рабочего – в число интеллигенции, интеллигента – в число предпринимателей и т. д.) [9 с.167].
Социальная мобильность – основа нормального существования общества, самореализации каждого человека, его счастья. Как правило, низкая социальная мобильность свойственна тоталитарным государствам и государствам, находящимся в состоянии глубокого экономического, политического и духовного застоя.
С другой стороны, высокая социальная мобильность характерна для демократических, динамично развивающихся обществ, а также для любых обществ, находящихся в полосе революций или реформ.
Политическая сфера общества – совокупность учреждений и организаций, которые выражают интересы социальных групп, осуществляют руководство обществом.
Элементами политической системы общества являются:
– государство и государственные органы;
– политические партии;
– общественные организации;
– профсоюзы;
– иные институты.
Все элементы политической системы имеют свои функции, но в то же время взаимосвязаны.
Главным элементом политической системы общества является государство – система органов, осуществляющих государственную власть.
Основными функциями государства являются:
– представительная (представлять интересы различных политических, социальных групп);
– регулятивная – поддерживать порядок в обществе, управлять общественными процессами);
– охранительная – охранять граждан как от внешней, так и от внутренней угрозы;
– внешнеполитическая;
– интеграционная.
Если кратко охарактеризовать те черты индустриальной современности, которые отличают современные общества от традиционных, то, по мнению авторов учебника по философии [8] они заключаются в следующем:
Становится массово распространенным восприятие времени как неостановимого потока. Часы воспринимаются как воплощение времени, объективно существующего независимо от социальных представлений о нем. В традиционных обществах время носит прерывный, точечный характер. В каждой местности – свое время. В индустриальной современности у человека возникает представление о собственной жизни как о биографии. Индивидуальная жизнь начинает планироваться в терминах карьеры. Жизненный цикл личности воплощается в последовательной смене этапов, которые уже не имеют ритуальных меток (например, праздников). Путеводной звездой становится сама жизнь, заключенная в рамки календаря с его будними днями, историческими событиями и праздниками.
Современность оказывается враждебной трансцендентному, божественному измерению человеческого бытия. Вхождение в индустриальную современность (модерн) – обращение к земному миру, осознание ценности его.
Избавление от предназначенной роли ощущается как освобождение. Но оно несет страх перед хаосом. Возникает множественность выборов, но она пугает. Опьяняющее чувство свободы соседствует с ужасом перед открывающимся хаосом. Этот ужас прекрасно описан экзистенциалистами, которые писали о бремени выбора. Предназначенность человека к выбору – идея, немыслимая в традиционном обществе. Открытость будущего порождает ощущение риска. Только в современных (modern) обществах возникает массовое представление о множественности выборов, а будущее для многих из предопределенного превращается в открытое, альтернативное [8 с.362].
В современных обществах жизнь человека неотделима от постоянного выбора из ряда альтернатив. Межличностные отношения обретают независимость от связей родства, клановых традиционных определений. Возникает «Я», которое не доверяет ничему и никому автоматически. «Я» осмысливает себя в терминах автобиографии. Автобиография составляет ядро самоидентичности в условиях современной социальной жизни. Это подразумевает осуществление целостного, планируемого и постоянно корректируемого жизненного проекта. Такой проект мыслим только при условии, если человек чувствует возможность множества жизненных путей. Сам индивид отвечает за собственный «Я-проект». Человек, действуя в настоящем, как бы возвращается в прошлое, заглядывает в будущее. Идет постоянный диалог со временем. Происходит выделение личного времени в общественном, времени, лишь опосредованно связанного с внешним порядком. Возникает «частная жизнь».
Ощущение индивидуальности связано с возрастанием общественной роли абстрактных посредников. Они могут быть институциональными (институты государственной власти, судебные, правовые, финансовые институты), а могут носить символический характер.
Символические знаковые системы выступают средствами обмена, которые могут функционировать безотносительно к специфическим характеристикам индивидов и групп. Примером таковых являются деньги как универсальное средство обмена, идеологии как средства легитимации. Еще один вид таких посредников – экспертное знание, которое не сам человек получил, но на которое он опирается в решении жизненно-практических повседневных проблем [8 с.365].
Проблемами сущности человека, пределами и многообразием ситуаций человеческого существования, свободы воли и детерминантов поведения, смысла жизни и достоинства смерти, исследованием различных человеческих качеств занимается специализированная область философии – философская антропология (от гр. anthropos – человек, и logos – слово, учение).
Родовое понятие «Человек» определяет место человека в ряду других элементов мира: он не принадлежит безраздельно Природе, хотя многие свойства человека имеют естественное происхождение, как анатомические, физиологические или психические. Человек – продукт и часть Культуры, социальной системы, общества, и ещё больше свойств имеют искусственный характер и привнесены в человека воспитанием, как способности к труду, общению, игре. Есть в человеке и свойства, приписываемые Богу (или богоданные) и имеющие сверхъестественный характер, как способность к творчеству или дар предвидения. Однако человек – не естественное, не искусственное и не сверхъестественное существо: у него свой особенный – синтетический – способ существования [5 с.202].
Современной наукой человек, во-первых, изучается как представитель биологического вида; во-вторых, он рассматривается как член общества; в-третьих, изучается предметная деятельность человека; в-четвертых, изучаются закономерности развития конкретного человека.
Началом целенаправленного изучения человека как биологического вида можно считать труды Карла Линнея, выделившего его в качестве самостоятельного вида Homo sapiens в отряде приматов. Таким образом, было впервые определено место человека в живой природе.
Специальной наукой о человеке как особом биологическом виде является антропология. В структуру современной антропологии включают три основных раздела: морфология человека (изучение индивидуальной изменчивости физического типа, возрастных стадий – от ранних стадий зародышевого развития до старости включительно, полового диморфизма, изменения физического развития человека под влиянием различных условий жизни и деятельности), учение об антропогенезе (об изменении природы ближайшего предка человека и самого человека в течение четвертичного периода), состоящее из приматоведения, эволюционной анатомии человека и палеоантропологии (изучающей ископаемые формы человека) и расоведение.
Помимо антропологии существуют и другие связанные с ней науки, изучающие человека как биологический вид. Например, физический тип Человека как его общую соматическую организацию изучают такие естественные науки, как анатомия и физиология человека, биофизика и биохимия, психофизиология, нейропсихология. Особое место в этом ряду занимает медицина, которая включает многочисленные разделы.
Учение об антропогенезе – происхождении и развитии человека – также связано с науками, изучающими биологическую эволюцию на Земле, поскольку природу человека невозможно понять вне общего и последовательно развивающегося процесса эволюции животного мира. К данной группе наук могут быть отнесены палеонтология, эмбриология, а также сравнительная физиология и сравнительная биохимия.
Человек как социальное существо, как член общества не менее интересен для науки, поскольку современное развитие человека как вида Homo sapiens осуществляется уже не по законам биологического выживания, а по законам социального развития.
Проблема социогенеза не может рассматриваться вне общественных наук. Перечень этих наук весьма велик. Их можно подразделить на несколько групп в зависимости от явлений, которые они изучают или с которыми связаны. Например, науки, связанные с искусством, с техническим прогрессом, с образованием.
В свою очередь, по степени обобщенности подхода к изучению человеческого общества эти науки могут быть подразделены на две группы: науки, рассматривающие развитие общества в целом, во взаимодействии всех его элементов, и науки, изучающие отдельные аспекты развития человеческого общества.
Пути, уготованные человеку, его место в мире, сферы и судьбы его бытия – эти тайны жизни человека всегда занимали умы мудрецов, прорицателей и самих смертных, оказавшихся в этом мире. К тому, что говорилось о человеке в мифах, в религиозных, оккультистских, научных и философских учениях, добавлялись гадания прорицателей, парапсихологов, хиромантов, как и гадания на гороскопах, картах и др. Фантастика описывает жизнь и подвиги людей в космических, временных, параллельных и виртуальных сферах бытия.
В соответствии с разными духовными канонами, человеку предначертаны свыше вечная загробная небесная жизнь или бесконечные реинкарнации для земной жизни. На что же возможно реально рассчитывать человеку в его жизни, не впадая в самообман? Каковы сферы бытия человека в этом мире? Каким достойным смыслом человек может преисполнить своё бытие? Наша планета и её обитатель, человек – затеряны малой песчинкой в бесконечном космосе как реальной форме бытия. Для человека его бытие – это его жизнь от рождения до смерти.
Бытие человека, как настаивает философ-экзистенциалист М. Хайдеггер, временно в этом мире, это бытие от рождения к смерти. Ему вторит философ-экзистенциалист Ж.-П. Сартр, доказывая, что до рождения человека бытия не было, поскольку было «ничто», и что после смерти человека бытия не будет, поскольку будет также «ничто».
Для философов Человек и Бытие – многопланово соприсутствующие объекты мира. И это потому, что человек – кардинально значимое звено всех сфер бытия. Бытие чревато человеком, мироздание потенциально антропно. Антропно не в виде конкретной цели, но в виде космически редких реальных возможностей появления в галактиках и Вселенных разных состояний жизни, видов разумных существ, их различных коммуникативных сообществ. Антропность бытия связана с потенциально антропной сущностью материи, субстанции, субстрата мира. Человек погружён в сферу природного бытия [5 с.216].
В трактовках сущности бытия версии философов, как известно, разделились на материалистические, идеалистические, дуалистические; на естественные и сверхъестественные. У материалистов сущность бытия – это естество, натура, материя, субстанция, субстрат мира, сущность этого мира. Материя – это объективная, естественная реальность. Однако в эзотерическом философском мировоззрении встречается форма сверхъестественного материализма, где субстратом мира признаются энергия и материя, вещество и где материя подразделяется на физическую, грубую и тонкую (эфирную, ментальную, астральную), которая соответствует духовному. Мировой дух, бог, космические иерархии – носители высших энергий, тонких материй, стратегий и проектов мира. У идеалистов сущность бытия обычно ассоциируется с противоположным духовным, идеальным, смысловым планом мира, который полагается главным в отношении материального плана бытия, материальной природы. Духовный план мира наполняет смыслом космическое и земное бытие человечества и отдельных людей. Мировой дух, Бог, абсолют – средоточие особого, сверхъестественного смысла мира и бытия человека. Довольно распространённой оказалась философия дуализма, где сущность бытия рассматривается двойственной, в качестве равнозначного единства двух субстанций мира – материальной природы и мирового, божественного духа, либо в виде единой субстанции мира как единства материального и духовного её начал [5 с.216].