Интуиция — близка и сопутствует состоянию вдохновения, духовного видения, открытия и откровения, и имеет истоки в бессознательном (или сверхсознательном) слое психики человека.
В интуиции непосредственно схватывается сущность вещи, ее глубинные состояния и противоречия.
Считается, что интуиция больше связана с правополушарным типом мышления.
Два основных подхода к пониманию интуиции:
1) Интуиция — основа познания, она схватывает предмет в его сущности и затем человек с помощью логики разрабатывает открытое, дальше, строя на изначальной интуиции развернутое «древо» знаний.
2) Интуиция — как результат долгой внутренней работы ума, в условиях недостатка информации, как «озарение», на основе накопления внутреннего опыта человека. Такая интуиция носит вспомогательный характер.
Скорее всего в познании человека участвуют оба рода интуиции
До определенного времени такого рода явления интуиции были неподвластны логическому анализу и изучению научными средствами. Однако последующие исследования позволили, во-первых, выявить основные виды интуиции; во-вторых, представить ее как специфический познавательный процесс и особую форму познания.
К основным видам интуиции относят чувственную (быстрое отождествление, способность образования аналогий, творческое воображение и др.) и интеллектуальную (ускоренное умозаключение, способность к синтезу и оценке) интуицию.
Как специфический познавательный процесс и особая форма познания интуиция характеризуется путем выделения основных этапов (периодов) данного процесса и механизмов поиска решения на каждом из них.
Первый этап (подготовительный период) — преимущественно сознательная логическая работа, связанная с постановкой проблемы и попытками решить ее рациональными (логическими) средствами в рамках дискурсивного рассуждения.
Второй этап (период инкубации) — подсознательный анализ и выбор решения — начинается по завершении первого и продолжается до момента интуитивного «озарения» сознания готовым результатом. Основное средство поиска решения на данном этапе — подсознательный анализ, главным инструментом которого являются психические ассоциации (по сходству, по противоположности, по последовательности), а также механизмы воображения, позволяющие представить проблему в новой системе измерений.
Третий этап — внезапное «озарение» (инсайт), т. е. осознание результата, качественный скачок от незнания к знанию; то, что называют интуицией в узком смысле слова. Четвертый этап — сознательное упорядочение интуитивно полученных результатов, придание им логически стройной формы, установление логической цепи суждений и умозаключений, приводящих к решению проблемы, определение места
Для концепций интуитивизма (А. Бергсон, Н. О. Лосский, З. Фрейд и пр.) характерна трактовка интуиции как скрытой в глубинах бессознательного первопричины творческого акта.
Психология рассматривает интуицию как необходимый, внутренне обусловленный природой творчества момент выхода за границы сложившихся стереотипов поведения — в частности, логических программ поиска решения задачи.
]]>
Как пишет Рассел, разум в понимании Локка имеет две части: первая – это установление того, что относится к вещам, о которых мы имеем определенные знания; вторая – исследование предложений, которые мудро принять на практике, хотя они только вероятны и неопределенны.
Локка можно рассматривать как основателя эмпиризма – доктрины, утверждающей, что все наше знание (возможно, исключая логику и математику) выводится из опыта. Соответственно, первая книга «Опыта», вопреки Платону, Декарту и схоластам, утверждает, что не существует врожденных идей или принципов. Во второй книге он пытается подробно показать, как из опыта возникают различные виды идей.
Рассел обращает внимание на убежденность Локка в том, что наши идеи выводятся из двух источников: а) ощущений и б) восприятий действия нашего собственного ума, что может быть названо «внутренним чувством». Поскольку мы можем мыслить только посредством идей и так как все идеи возникают из опыта, то очевидно, что никакие наши знания не могут предшествовать опыту.
Вера в гармонию между личными и общественными интересами является характерной чертой либерализма и надолго пережила теологическое основание, на котором она покоилась у Локка – еще одна проблема, на которую обращает внимание Рассел. Иными словами, Рассел обращает внимание на теорию общественного договора Локка.
Локк утверждает, что свобода основана на необходимости достижения истинного счастья и на управлении нашими страстями. Это мнение он вывел из своей теории о том, что личные и общественные интересы в конце концов совпадают, хотя и не обязательно в каждый отдельный период. Из этой теории следует, что данное сообщество граждан, в одинаковой степени и набожных и благоразумных, будет действовать, обладая свободой, таким образом, чтобы достигнуть общего блага.
Локк неоднократно утверждает, что мораль поддается обоснованию, другими словами — делает веру рациональной, но, по словам Рассела, он не развивает этой идеи так полно, как было бы желательно.
Любовь к истине, что Локк считает существенным, весьма отличается от любви к некоторым частным теориям, принимаемым за истину. Безошибочный признак любви к истине, говорит Локк, – это «не поддерживать никакого предложения с большей уверенностью, нежели позволяют доказательства, на которых оно построено». Склонность предписывать, говорит он, показывает невозможность любить истину.
Согласно теории познания Локка, все наше знание (возможно, исключая логику и математику) выводится из опыта. Суждения людей, в силу разного их опыта, по религиозным вопросам ошибочны: «Любая церковь для себя ортодоксальная, для других — заблуждающаяся, или еретическая, потому что каждая верит в то, что считает истинным, а противоположные взгляды осуждает как заблуждение». Устранение общих ошибок возможно в ходе мирной публичной дискуссии. Таким образом Локк пришел к идее терпимости, и горячо ее отстаивал.
Для того чтобы знания, полученные в процессе познания, были полезны, помогали ориентироваться в окружающей действительности и преобразовывать ее в соответствии с намеченными целями, они должны находиться с ней в определенном соответствии.
Проблема соответствия знаний объективной реальности известна в философии как проблема истины. Вопрос о том, что такое истина, по существу, вопрос о том, в каком отношении находится знание к внешнему миру, как устанавливается и проверяется соответствие знаний и объективной реальности.
Форму выражения истины, зависящую от конкретных исторических условий, характеризующую степень ее точности, строгости и полноты, которая достигнута на данном уровне познания, называют относительной истиной. Таким образом, все развитие человеческого познания, в том числе и науки, есть постоянная смена одних относительных истин другими, более полно и точно выражающими истину.
Совершенно полное, точное, всестороннее, исчерпывающее знание о каком-либо явлении называют абсолютной истиной. Часто спрашивают, можно ли достичь и сформулировать абсолютную истину?
Агностики на этот вопрос отвечают отрицательно. В доказательство они ссылаются на то, что в процессе познания мы имеем дело лишь с относительными истинами. Каждая из них, рассуждают они, оказывается со временем не вполне точной и полной, как в примере с Солнечной системой. Следовательно, полное, исчерпывающее знание недостижимо. И чем сложнее то или иное явление, тем труднее достичь абсолютной истины, т. е. полного, исчерпывающего знания о нем. И тем не менее абсолютная истина существует; и ее надо понимать как тот предел, ту цель, к которой стремится человеческое познание. Каждая относительная истина — это ступенька, шаг, приближающий нас к этой цели.
Таким образом, относительная и абсолютная истины — это лишь разные уровни, или формы, истины. Наше знание всегда относительно, так как зависит от уровня развития общества, техники, состояния науки и т. д. Чем выше уровень нашего познания, тем полнее мы приближаемся к абсолютной истине. Но процесс этот может длиться бесконечно, ибо на каждом этапе исторического развития мы открываем новые стороны и свойства в окружающем нас мире и создаем о нем все более.
Существуют, однако, философские направления, представители которых не признают познаваемости мира. Есть философские концепции, в которых познаваемость мира признается, но выводится это из разных начал, как материалистических, так и идеалистических. Имеются философские системы, которые значительно огрубляют процесс познания, сводя его к воздействию объекта на субъект, или отрицающие возможность познания части бытия, например социального. Для представителей частных наук такие вопросы могут показаться с точки зрения предмета их наук просто бессмысленными. Здесь вопрос о том, возможно познание или нет, не может даже ставится, ибо тогда не будет науки. Наука всегда реализует познавательную установку, философ вправе в ней сомневаться.
Последователи скептицизма, например, пропагандируют принцип относительности всего нас окружающего, наших мыслей и действий - и приходят к выводу о невозможности познания космоса. Согласно скептикам, не следует стремиться познать мир, надо просто жить, не высказывая никаких претендующих на истину суждений и сохраняя внутреннее спокойствие.
Скептицизм подчеркивает ненадежность органов чувств, их зависимость от окружающих условий, обычаев, традиций и рекомендует воздерживаться от суждений о внешнем мире. Последовательный скептицизм, особенно в варианте эмпиризма, переносит недостатки собственных рассуждений на саму истину.
Сенсуалистический характер теории познания эмпиризма приводит к убеждению в существовании двух реальностей: мира явлений и мира вещей в себе. Мир явлений чувственно воспринимаем (точнее, он сам - результат деятельности органов чувств), а мир вещей в себе можно лишь мыслить, совершенного знания о нем мы не имеем. Согласно скептицизму объект познания активно воздействует на субъект познания, который занимает пассивную и созерцательную позицию. В результате скептицизм приходит к положению об относительности истины.
Так, Д. Юм (английский философ, психолог, историк), например, утверждал, что наши ощущения, восприятия имеют неизвестную природу. На вопрос о том, чем они вызываются, можно дать, считает Д. Юм, разные ответы, которые в равной степени могут быть обоснованы. Так, с позиций материализма источник наших ощущений – тела, вещи, объекты материального мира. С позиций идеализма – мировой дух или сознание субъекта. Как можно проверить истинность этих утверждений? Для этого надо стать вне своих ощущений и посмотреть на себя как бы со стороны. Но этого ни один человек сделать не может, так как это равносильно тому, чтобы, стоя у окна, увидеть себя идущим по улице. Следовательно, не надо и ставить вопроса об источнике ощущений. Надо лишь довольствоваться самими ощущениями и восприятиями.
]]>Первым, кто объяснил слово «философ», был Пифагор (2-я пол. VI – нач. V в. до н. э.). По словам Диогена Лаэртского, именно ему принадлежит высказывание: «Жизнь... подобна игрищам: иные приходят на них состязаться, иные – торговать, а самые счастливые – смотреть; так и в жизни иные, подобные рабам, рождаются жадными до славы и наживы, между тем как философы – до единой только истины». Итак, согласно Пифагору, смысл философии – в поиске истины. Разделял это мнение и древнегреческий философ Гераклит (ок. 544 – ок. 483 до н. э.). [18 с. 10]. Однако совсем другого мнения придерживались софисты. Согласно им, главная задача философа – научить своих учеников мудрости. Но мудрость они отождествляли не с достижением истины, а с умением доказывать то, что каждый сам считает правильным и выгодным. Для этого признавались приемлемыми любые средства, вплоть до различного рода уловок и ухищрений. Поэтому рассуждения софистов часто строились на ложных доводах и посылках, на подмене понятий. Примером может служить софизм «Рогатый», выраженный в следующем умозаключении: «То, что ты не потерял, ты имеешь//ты не потерял рога//следовательно, ты их имеешь». Лукавое мудрствование софистов проявляется здесь достаточно очевидно.
Знаменитый древнегреческий мыслитель Платон (428/427-347 до н. э.) полагал, что задача философии заключается в познании вечных и абсолютных истин, что под силу лишь философам, которые от рождения наделены соответствующей мудрой душой. Философами поэтому не становятся, а рождаются.
По мнению Аристотеля (384-322 до н. э.), задача философии – постижение всеобщего в самом мире, а ее предметом являются первые начала и причины бытия. При этом философия является единственной наукой, которая существует ради самой себя и представляет «знание и понимание ради самого знания и понимания» [18. с. 11].
Следует отметить, что понимание предмета философии связано и с социально-историческими условиями. Так, например, разложение античного общества, безусловно, повлияло на появление концепций, согласно которым философия призвана освободить человека от страха перед будущим и страданий и способствовать достижению счастья и душевного здоровья. Наиболее значительным представителем такого взгляда был Эпикур (341-270 до н. э.). Образцом того, как можно при помощи философии преодолеть страх перед смертью, может служить следующее его высказывание: «Стало быть, самое ужасное из зол, смерть, не имеет к нам никакого отношения; когда мы есть, то смерти еще нет, а когда смерть наступает, то нас уже нет. Таким образом, смерть не существует ни для живых, ни для мертвых, так как для одних она сама не существует, а другие для нее сами не существуют» [18. с. 11].
Итак, одни мыслители видели суть философии в отыскании истины, другие в том, чтобы ее утаить, исказить, приспособить к соответственным интересам; одни устремляли свой взор к небу, другие на землю; одни обращаются к богу, другие к человеку; одни утверждают, что философия самодостаточна, другие говорят, что она должна служить обществу и человеку и т. д. Все это доказывает, что философию отличает разнообразие подходов к своему собственному предмету и свидетельствует о ее плюралистическом (множественном) характере.
Целью данной работы является исследование одной из основополагающих проблем философии, нашедших свое отражение в творчестве практически любого философа. В моей научной работе сделана попытка рассмотрения и сравнения взглядов античных философов и взглядов Декарта и Канта. В третьей части работы рассматривается подход к поискам истины Владимира Соловьева – представителя русской философской мысли.
{pdf=/images/stories/PDF/поиск истины.pdf|100%|300|native}
]]>В Государственную Думу внесен законопроект о введении в уголовно-процессуальный кодекс понятия «объективная истина». В документе под объективной истиной понимается «соответствие действительности установленных по уголовному делу обстоятельств, имеющих значение для его разрешения».
«Суд, прокурор, руководитель следственного органа, следователь, а также орган дознания, начальник подразделения дознания и дознаватель обязаны принять все предусмотренные настоящим Кодексом меры к всестороннему, полному и объективному выяснению обстоятельств, подлежащих доказыванию для установления объективной истины по уголовному делу», – отмечается в законопроекте.
В пояснительной записке к документу сказано, в УПК РФ нет требования о принятии всех мер по установлению объективной истины. Под «объективной истиной» парламентарий понимает соответствие всех обстоятельств дела действительности.
Установлению истины в деле, по мнению одного из авторов законопроекта, мешает принцип состязательности, заложенный в российском праве.
Введение нового юридического термина, по мнению автора идеи, стоит связать с презумпцией невиновности обвиняемого, о которой говорится в уголовно-процессуальном законодательстве. В УПК сказано, что все сомнения в виновности обвиняемого должны трактоваться в пользу подсудимого. Однако как считает один из авторов законопроекта, к презумпции невиновности стоит прибегать только в случаях, когда суду не удалось установить объективную истину.
Все это вызывает целый ряд вопросов, которые и определяют актуальность темы данной работы.
Цель данной работы – определить понятие истины в уголовном судопроизводстве.
«Истина» – одна из тех категорий, которые постоянно находятся в научном обороте. Связанная с ней проблематика, вызывала и вызывает живейший интерес и у философов, и у специалистов по отдельным отраслям знания. В уголовном процессе также существует проблема истины, однако данная статья посвящена не задаче, оспорить те или иные взгляды и подходы к интерпретации, толкованию категории истины, ее применению в философской и юридической литературе, а изучению имеющегося материала по этой теме для более четкого осмысления доказательственного права.
В глубокой древности египетские мудрецы в знак непогрешимости и мудрости носили золотую цепь с драгоценным камнем, называющуюся истиной. Неувядаемая красота, гармония и благородство Парфенона – древнегреческого храма богини мудрости Афины Паллады символизируют могущество мудрости и непобедимость истины. Надо любить истину так, говорил Л. Н. Толстой, чтобы всякую минуту быть готовым, узнав высшую истину, отречься от всего того, что прежде считал истиной. Ценность истины всегда неизмеримо велика, а время ее только увеличивает.
Истину определяют как адекватное отражение объекта познающим субъектом, воспроизводящее реальность такой, какова она есть сама по себе, вне и независимо от сознания. Это объективное содержание чувственного, эмпирического опыта, а также понятий, суждений, теорий, учений и, наконец, всей целостной картины мира в динамике его развития. Истинные знания дают людям возможность разумно организовывать свои практические действия в настоящем и предвидеть грядущее. Если бы познание с самого своего возникновения не было бы истинным отражением действительности, то человек не мог бы не только разумно преобразовывать окружающий мир, но и приспособиться к нему [9 с. 78].
Научные знания, в том числе и самые достоверные, точные, носят относительный характер. Относительность знаний заключается в их неполноте и вероятностном характере. Истина поэтому относительна, ибо она отражает объект не полностью, не целиком, не исчерпывающим образом, а в известных пределах, условиях, отношениях, которые постоянно изменяются и развиваются. Относительная истина есть ограниченно верное знание о чем-либо.
Говоря об относительном характере истины, не следует забывать, что имеются в виду истины в сфере научного знания, но отнюдь не знание абсолютно достоверных фактов. Именно наличие абсолютно достоверных и потому абсолютно истинных фактов чрезвычайно важно в практической деятельности людей, особенно в тех областях деятельности, которые связаны с решением человеческих судеб.
Так, судья не имеет право рассуждать: «Подсудимый либо совершил преступление, либо нет, но на всякий случай давайте его накажем». Суд не вправе наказать человека, если нет полной уверенности в наличии состава преступления. Под абсолютной истиной в науке имеют в виду исчерпывающее, предельное знание об объекте, как бы достижение тех границ, за которыми уже больше нечего познавать.
Критерий истины не найти в мышлении самом по себе, нет его и в действительности, взятой вне субъекта. Критерий истины заключается в практике. К. Маркс говорил: «Вопрос о том, обладает ли человеческое мышление предметной истинностью, – вовсе не вопрос теории, а практический вопрос. В практике должен доказать человек истинность, т. е. действительность и мощь, потусторонность своего мышления"[2 с. 124].
Признание возможности достижения истины для права вообще и для процессуальной науки в частности имеет принципиальное значение. По мнению Г. В. Лобастова, «отрицание истины имеет утверждение вседозволенности, открытый субъективизм, опирающийся на сиюминутный интерес: ведь нет объективного, абсолютного мерила человеческого поступка" [2 с. 45].
Как справедливо отмечает И. Мухин, в науке, изучающей явления природы и общества в их постоянном развитии, движении и изменении, процесс познания истины бесконечен, познание не имеет границ, в этом смысле наши знания о вещах и явлениях объективной действительности относительны. Судебное же исследование не имеет этого бесконечного и непрерывного процесса познания. Предметом его является определенное событие – преступление, состав уголовно-наказуемого деяния и конкретное лицо, совершившее преступление. Задача суда – познать конкретные факты объективной действительности, относящиеся к преступному деянию, дать правильную оценку этим фактам и сделать из них правильные выводы. Следовательно, познание истины судом имеет свои определенные рамки в пространстве и во времени и заканчивается по общему правилу вынесением приговора и вступлением его в законную силу.
Анализ исторического развития доказательственного права показывает наличие в качестве его доминанты стремления к достижению объективной истины [8 с. 18].
Частно-исковой процесс истину целью доказывания не ставил. Инквизиционный имел в качестве цели уголовно-процессуального познания истину формальную (т. е. не отражало соответствие выводов суда действительным, реальным обстоятельствам), а современный состязательно-публичный стремится к материальной истине, средством достижения которой является внутреннее убеждение, основанное на всестороннем, полном и объективном рассмотрении всех обстоятельств дела в их совокупности. В современном укладе судопроизводства вектор прогресса направлен к отысканию истины. Поэтому и происходит постоянный поиск наиболее оптимальных путей, подходов к правильному знанию о юридически значимых обстоятельствах.
Целью уголовно-процессуальной деятельности и доказывания, в частности, не может быть что-либо иное, кроме как установление объективной действительности, реальности, имевшей место в прошлом. Не абсолютной истины, ибо достичь ее невозможно, не относительной, ибо это повлечет нарушение прав участников процесса, другие нежелательные последствия, а истины объективной. Она предполагает наличие таких знаний и выводов об обстоятельствах дела, которые правильно отражают существующую вне человеческого сознания действительность. «Установить истину в уголовном процессе, – пишет П. Лупинская, – означает познать прошедшее событие и все обстоятельства, подлежащие установлению по уголовному делу, в соответствии с тем, как они имели место в действительности» [5 с. 129].
Трудно не согласиться с выводами П. Лупинской и других ученых, придерживающихся такой же позиции. Остается лишь дополнить: обстоятельства совершения преступления (общественно опасного деяния) существуют объективно. Но существуют в прошлом и их невозможно изменить или каким-то образом трансформировать. Они либо имели место в действительности, либо их не было вообще. Другими словами, данные обстоятельства не могут и не должны ставиться в зависимость от наличия либо отсутствия доказательств, их подтверждающих и устанавливающих. Отсутствие доказательств не означает, что какого-то деяния не происходило. В такой ситуации не исключено обратное: деяние в действительности имело место, но доказательств этого не добыто. Или добыты такие, которые отражают его несколько искаженно. Если это так, то говорить об установлении по делу объективной истины и достижении цели доказывания, нет оснований. Ибо до тех пор, пока знания дознавателя, следователя, прокурора, судьи не соответствуют действительности, не отражают реальность, цель доказывания нельзя считать достигнутой.
Представляется, что целью правосудия следует определить достижение тождества объективной и процессуальной истин (идеальный вариант). В том же случае, когда очевидно, что объективная истина достигнута быть не может, поскольку органами расследования и самим судом полностью исчерпаны все предусмотренные законом меры по ее установлению, – во всяком случае, должна быть достигнута истина процессуальная. То есть истина, которая вытекает и опирается на материалы уголовного дела, полностью соответствует имеющимся в нем, надлежаще и скрупулезно проверенным, исследованным и оцененным судом доказательствам [9 с. 79].
Собственно, такое требование и закреплено в п. 4 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29 апреля 1996 г. «О судебном приговоре», согласно которому «обвинительный приговор должен быть постановлен на достоверных доказательствах, когда по делу исследованы все возникшие версии, а имеющиеся противоречия выяснены и оценены». Остается лишь надеяться, что данное требование будет распространено не только на обвинительные приговоры, но и иные судебные решения, включая приговоры оправдательные. Ибо принципы презумпции невиновности, состязательности сторон в уголовном процессе предполагают, что невиновность лица в совершении преступления также должна быть доказана, а оправдательный приговор не содержал бы «формулировок, ставящих под сомнение невиновность оправданного» (п. 17 постановления «О судебном приговоре»).
В последнее время идут ожесточенные споры о степени активности суда в исследовании доказательств. По мнению ряда ученых, следует различать, «во-первых, инициативу, активность как источник движение уголовного дела, во-вторых, активность, в которой проявляется стремление установить истину. В подобной активности для любого суда нет ничего зазорного, поскольку без истины нет правосудия, а следовательно и справедливости"[6 с. 189].
Таким образом, под объективной истиной понимается такое содержание человеческих знаний, которое правильно отражает объективную действительность и не зависит от субъекта, не зависит ни от человека, ни от человечества.
Установить истину в уголовном процессе означает познать прошедшее событие и все обстоятельства, подлежащие установлению по уголовному делу в соответствии с тем, как они имели место в действительности.
Установления обстоятельств дела такими, какими они были в действительности, составляет содержание объективной истины в уголовном процессе.
Истина в уголовном процессе содержит не общие законы, что характерно для научной истины, а отдельные конкретные факты, важные для разрешения данного дела.
Можно, таким образом, утверждать, что истина в уголовном процессе есть истина конкретная, практическая. Для установлений этой истины используются общие законы познания и особые правила уголовно-процессуального доказывания.
Методологические основы познавательной деятельности находят свое выражение в ряде правовых требований. Чтобы знать предмет, необходимо вникнуть в его сущность, охватить все связи и опосредования. В уголовном процессе этот диалектический закон познания выражен в требовании всестороннего, полного и объективного исследования обстоятельств дела.
Основу правовых гарантий установления истины составляет система правовых принципов судопроизводства, каждый из которых имеет определенное значение в обеспечении истинных выводов.
Для всестороннего, полного, объективного исследования обстоятельств дела важное значение имеет прохождения дела по стадиям, каждая из которых выполняет определенную роль в собирании, проверке и оценке доказательств. Особое место среди всех стадий занимает судебное разбирательство в суде первой инстанции, где признание лица виновным и назначение ему наказания происходит в наиболее благоприятных условиях для достоверного познания обстоятельств дела [3 с. 89].
К этим условиям относятся устное, непосредственное рассмотрение дела при равенстве и состязательности сторон и независимости суда.
В числе гарантии установления истины по делу важное место занимает и деятельность вышестоящих судов, проверяющих, была ли соблюдена надлежащая правовая процедура при рассмотрении и разрешении дела. Нарушение правил доказательственной деятельности порождает сомнения в достоверности выводов, что влечет за собой определенные правовые последствия.
Установление истины – непременное условие справедливого правосудия по уголовному делу. Требование установления правды, истины постоянно присутствует в отечественном законодательстве, регулирующем деятельность суда. Проблема установления истины при производстве по уголовному делу имеет разные аспекты, в том числе и нравственные. М. С. Строгович писал, что »... проблема истины в уголовном процессе – это не только юридическая, но и в не меньшей мере этическая проблема». Он отмечал, что в »... этическом плане она исследована очень мало и слабо»8.
Подлинное правосудие невозможно без установления истины. Поэтому в уголовном процессе истина «котируется как одна из самых высоких моральных ценностей».
Обязанность суда устанавливать истину по уголовному делу, прямо возложенная законом на судей, представляет собой не только юридический, но и нравственный долг деятелей правосудия. Судья не имеет нравственного права осудить невиновного, против которого обвинение собрало какие-либо доказательства, а защита не смогла убедительно противостоять обвинению. Но и оправдание действительно виновного вследствие формального отношения судьи к исследованию обстоятельств дела, его безразличия и пассивности делает приговор необоснованным и несправедливым. Такой приговор является следствием отступления судьи от требований его нравственного долга.
В законодательстве России, в трудах российских ученых как до революции, так и в советский период требование устанавливать в суде истину не подвергалось сомнению. Правда, философская характеристика истины (материальная, судебная, объективная и др.) была далека от единообразия. Однако в последнее время стал пропагандироваться взгляд, что суд не в состоянии установить истину и что требовать от суда по каждому делу ее выяснять нет оснований. Подлинно научная аргументация на этот счет отсутствует, но декларативные заявления в печати, хотя и немногочисленные, могут оказать определенное воздействие на общественное мнение, а также, что уже небезобидно, на правоприменителей.
Следует согласиться с Л. Д. Кокоревым, который, критикуя тех, кто выступает за освобождение судей от обязанности устанавливать истину, пишет: «За такими рассуждениями скрывается не столько профессиональная несостоятельность, сколько нравственная неспособность осуществлять доказывание на основе своего внутреннего судейского убеждения, базирующегося на материалах уголовного дела, страх перед ответственностью за ошибку. Следователь, прокурор, судья должны быть уверены в своих нравственных силах, независимо осуществлять доказывание, устанавливать истину, принимать обоснованное, справедливое решение и не бояться никакой ответственности за свои нравственно оправданные действия и решения"[3 с. 90].
Отрицание возможности установить по делу истину, правду лишает правосудие нравственной цели и содержания и может служить оправданием любой несправедливости. Установление истины, а следовательно, справедливое разрешение дела: осуждение только виновного и в соответствии со степенью его вины и безусловное оправдание невиновного – нравственный долг судьи. Установление истины – высоконравственная цель доказывания, без достижения которой справедливое правосудие невозможно.
На судье в российском процессе всегда лежал нравственный долг установления истины, правды. Попытки представить суд пассивным наблюдателем схватки между противоборствующими сторонами не соответствуют исторической правде и предназначению суда как органа правосудия. Следует напомнить мнение глубокого знатока и горячего защитника Судебных уставов 1864 года А. Ф. Кони, который считал, что судья призван прилагать все силы ума и совести, знания и опыта, чтобы постигнуть житейскую и юридическую природу дела, должен напрягать свои душевные силы «для отыскания истины».
По мнению А. Ф. Кони, обвинитель и защитник при состязательном начале процесса – помощники судьи в исследовании истины. Попытки снять с суда ответственность и лишить его возможности устанавливать истину, отдав все на усмотрение сторон под флагом развития состязательности, – не что иное, как доведение до абсурда самой плодотворной и гуманной идеи состязательного начала в процессе.
Современный уголовный процесс, направленный на защиту личности, прав и свобод человека, исповедует принцип, закрепленный ст. 49 Конституции России, которая гласит: «1. Каждый обвиняемый в совершении преступления считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда.
2. Обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность.
3. Неустранимые сомнения в виновности лица толкуются в пользу обвиняемого».
Презумпция невиновности означает признание достоинства и ценности личности. И тот, кого органы власти или другое лицо обвинили в преступлении, вправе считаться невиновным до тех пор, пока противоположное не будет доказано с соблюдением законной процедуры и признано независимым и компетентным органом судебной власти с соблюдением всех гарантий справедливого правосудия.
Все ограничения прав человека и гражданина, связанные с обвинением в преступлении, допускаются лишь при наличии к тому фактических и юридических оснований. Они должны быть соразмерны тяжести обвинения и применяться с учетом личности обвиняемого и последствий для него самого и его близких, причем экономно, осмотрительно.
Презумпция невиновности впервые была сформулирована в законодательстве как раз в связи с необходимостью оградить обвиняемого от необоснованного стеснения его свободы.
Признание презумпции невиновности в качестве принципа правосудия, отражающего правовое положение личности, влечет за собой практически важные нравственные и правовые последствия [3 с. 92].
Из презумпции невиновности вытекает обязанность исследовать обстоятельства дела всесторонне, полно и объективно – как на предварительном следствии, так и в суде. Так называемый обвинительный уклон на следствии противоречит презумпции невиновности. Следователь, раскрывая преступление, изобличая виновного, обязан обнаружить все, что может опровергнуть обвинение, все, что смягчает ответственность обвиняемого, подозреваемого. Он должен вести следствие именно таким образом по собственной инициативе, в силу правового и нравственного долга. Обязанность обеспечить всестороннее, полное и объективное исследование дела лежит на судьях, которые опираются при этом на помощь сторон.
Распределение обязанности доказывания в уголовном процессе России вызвано действием презумпции невиновности и нравственно обусловлено.
Обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность. Безнравственно требовать от человека под угрозой неблагоприятных для него последствий опровергать выдвинутое против него обвинение. В то же время не противоречит закону побуждение подозреваемого, обвиняемого к участию в доказывании, если он захочет выдвинуть свою версию случившегося и назвать доказательства, которые могут ее подтвердить.
Обязанность доказывания обвинения лежит на обвинителе, что следует из предыдущего правила. Тот, кто обвиняет кого-либо в преступлении, несет юридическую и нравственную обязанность доказать свое утверждение. Утверждать, что человек – преступник, не имея для этого достаточных доказательств, – безнравственно. Бездоказательное обвинение аморально. Это относится к любому, кто бросит человеку обвинение в преступлении, а в уголовном процессе ведь речь идет о должностных лицах, облеченных властью, правомочных в связи с обвинением применять меры принуждения и настаивать на осуждении, признании преступником и уголовном наказании.
Раз обвиняемый считается невиновным, то естественное следствие этого – толкование неустранимых сомнений в виновности в пользу обвиняемого. В средневековом уголовном процессе законодатель на случай сомнения в виновности давал судьям возможность постановить приговор об «оставлении в подозрении». Человек, по сути, оставался с клеймом преступника, для осуждения которого не оказалось достаточных улик. Современный процесс требует от суда категорического решения: «да, виновен» или «нет, не виновен"[3 с. 94].
В районном центре есть всего одна юридическая консультация, в которой работают три адвоката, один из которых в отпуске, а другой болеет. Прием ведет один адвокат. К нему на прием в понедельник приходит женщина, которая хочет проконсультироваться насчет раздела имущества с супругом после развода. В четверг на прием к тому же адвокату приходит супруг этой жен-шины, который тоже хочет получить консультацию по разделу имущества. Как должен себя вести адвокат в данной ситуации? С какой этической проблемой он столкнулся?
Ответ: Адвокат должен дать первоначальную консультацию обоим супругам, как должен производиться раздел по закону. А вот контракт на представление в суде заключать уже только с одним из супругов и более другого не консультировать.
Адвокат X пять лет назад консультировал клиента У и получил от него некоторую информацию о его коммерческой деятельности, В разговоре с коллегой Z адвокат X упомянул об этих фактах биографии У. Какие правила принципа конфиденциальности нарушил адвокат X? Какой, по вашему мнению, была реакция адвоката Z, когда он услышал данную информацию от своего коллеги?
Ответ: Кодекс профессиональной этики адвокатов гласит, что адвокат не вправе разглашать без согласия доверителя сведения, сообщенные им адвокату в связи с оказанием ему юридической помощи. Действие данного принципа конфиденциальности не ограничено во времени, поэтому адвокат Z наверняка был возмущен подобным непрофессиональным поступком своего коллеги и, по крайней мере, сделал ему подобное замечание, либо обратился в Коллегию адвокатов с вопросом о служебном соответствии X.
Вы – помощник юриста (младший юрист) в коммерческой фирме. К вам обратился сотрудник с просьбой помочь решить одну щекотливую проблему. Он стал свидетелем, как его коллега унес с фирмы канцелярские принадлежности, являющиеся собственностью фирмы: пачку бумаги для ксерокса, пачку чистых дискет и моток скотча. Как вы поступите в этой ситуации?
Ответ: Я посоветую этому сотруднику обратиться к руководству фирмы для выяснения обстоятельств. Возможно, данный сотрудник не присваивал себе собственность фирмы, а выполнял какое-либо поручение, либо ему выделили данное имущество в личное пользование.